— Хитоси, можно мне с вами поиграть? — спросил Синдзо.

Хитоси посмотрел на своих приятелей и кивнул головой:

— Иди.

Синдзо, не скрывая своей радости, быстро вбежал во двор.

— А у меня земляные орехи! — объявил он, вытащив из кармана полную горсть. — Берите, мальчики!

Это было необычно для жадного Синдзо. Хитоси понял, что он хочет задобрить их.

— Ты почему не ушел тогда с нами вместе из класса?

Все четверо глядели на Синдзо исподлобья.

«Вот бы сказать им о разговоре с Гото-сенсеем!» — подумал Синдзо. Но нет, нельзя: об этом никто не должен знать, кроме него и Гото-сенсея.

— Может быть, тебе в компании Дзиро веселее? — ехидно спросил Масасиге. — Никто тебя не неволит. Иди.

— Масато при всех отпускает ему оплеухи, — заметил Сабуро, — а он ходит за ним, как собачка.

— Какие же они мне приятели? — тонким голосом протянул Синдзо. — А то, что я хожу с ними... это я так, для отвода глаз. Пусть думают, что я их друг. Я давно хочу отомстить им за все.

Хитоси подошел вплотную к Синдзо и смерил его взглядом:

— А что, если мы проверим тебя на деле?

— Поручайте что угодно! — Синдзо ударил себя в грудь.

Хитоси пошептался со своими приятелями и объявил решение:

— Ты должен узнать и сказать нам, какие воздушные змеи готовят к праздничным состязаниям «карпы». Нужно во что бы то ни стало утереть им нос на празднике.

Синдзо захихикал в рукав:

— Можешь не беспокоиться, Хитоси. Змей Масато я уже видел, он еще не готов... Я постараюсь сделать так, чтоб он не помешал твоему «дракону».

— А как змей Дзиро? — спросил Хитоси.

— Какой там змей! — Синдзо пренебрежительно махнул рукой. — Весь из бумажных лоскутьев. Дзиро в третий раз уже его переделывает.

Хитоси ухмыльнулся с довольным видом:

— Вот это хорошо! Ну ладно, давайте играть во что-нибудь страшное.

В знак примирения он взял у Синдзо горсть земляных орехов.

— В «корейскую войну»! — предложил Сабуро.

— В «корейскую войну»! — поддержали его остальные.

Эта игра была придумана Хитоси. В ней участвовал

«партизан», которого ловили и «казнили». Роль «партизана» выполняли по очереди. На этот раз была очередь Сабуро. Он должен был спрятаться в саду для внезапных нападений на «американских солдат».

Двор особняка, примыкавший к саду, был очень удобен для игры в войну. Перед домом росли кипарисы, каштаны и кусты шиповника и азалий, за которыми можно было прятаться.

Сабуро скользнул в кусты и стал поджидать «американцев». По условиям игры, они должны были идти один за другим по дорожке, ведущей вдоль стены. «Партизан» внезапно набрасывался на них из засады, и тот, кого ему удавалось повалить, считался убитым.

Сабуро пропустил Хитоси и Масасиге и, когда на дорожке показался Синдзо, решил напасть на него. Он быстро пополз между кустами и прыгнул на жертву. Схватив Синдзо за шею, Сабуро прошипел:

— Ни слова, а то смерть!

— Сдаюсь, господин партизан! — пролепетал Синдзо, подняв руки.

— Что в карманах? — прорычал Сабуро. — Гранаты?

Он засунул руку в карман «американца» и вытащил

оттуда трофеи — горсть орехов.

Но в этот момент раздался оглушительный рев. Хитоси, Денкити и Масасиге, тихо подкравшиеся сзади, с криком «Бей корейцев!» набросились на Сабуро и сбили его с ног.

У Хитоси была приготовлена веревка. Пока Денкити и Масасиге связывали по рукам и ногам «партизана», Синдзо очистил карман Сабуро от орехов и заодно взял костяную свистульку.

— Положи обратно! Не твоя! — закричал Сабуро.

— Мертвым свистульки не нужны. — Синдзо засунул свистульку в карман. — Вешать прикажете партизана, господин полковник?

Хитоси оскалил зубы и показал на дерево:

— Жаль, нельзя развести огонь — вокруг все кишит партизанами, — а то подпалили бы пленного. Приказываю повесить!

Масасиге стукнул каблуками и поднес два пальца к виску. Потом сделал петлю, накинул ее на шею Сабуро, а конец веревки забросил на сук.

— Завязать пленному глаза! — скомандовал Хитоси.

Синдзо бросился выполнять приказание, но Сабуро

ткнул его коленом в живот.

— Не завязывайте! — крикнул он. — Я умру с открытыми глазами.

Хитоси кивнул головой:

— Ладно, кончайте!

— Смерть корейцам! — крикнул Денкити и дернул конец веревки.

Сабуро высунул язык. «Казнь» была совершена.

Когда стали развязывать «повешенного», Хитоси вздохнул с сожалением:

— Жаль, что нельзя по-настоящему вздернуть... чтобы повисел на дереве. Как в той американской цветной картине, которую на прошлой неделе показывали.