Наконец наступил день… или ночь, когда в конце очередного перехода сайвок тихо, невзначай, сказал, что «закромки» сайвоков закончились, и теперь их ждёт хоть какое-то разнообразие в пути.

Наверное, стоит сказать, что те самые «закромки» позволяли их животам хотя бы изредка заниматься своей привычной работой. Запасливые малыши-сайвоки оставляли в дальних ходах подобные склады еды на всякий случай. Эти склады или, скорее, складики вяленого, солёного мяса или сала, помещались в дубовых ящичках в стенных нишах. Засыпанные солью поверх льняных оберток, они могли храниться достаточно долго, но трудяги-сайвоки старательно следили за этими схоронами, не позволяя портящимся сухим продуктам перелёживать. Их периодически меняли, выбрасывая ненужные наверх, заменяя другими, пригодными для употребления в пищу. Водар ещё в начале пути сообщил своему спутнику, что существуют даже специальные сайвоки, которые занимаются только «закромками», и вообще, пусть де юноша не думает, что житель подземного мира собирается безконечно подъедаться из его худого узелка.

Наверное, стоит также вам напомнить, что имени того юноши, которого сайвок должен был привести к отцу, Водар не знал, поэтому, познакомившись со своим спутником, он совершенно не придал значения тому, что имя Чабор он уже где-то слышал. Но вернёмся к закончившимся «закромкам» сайвоков.

Для гостя подземного царства это были приятные места во всех отношениях. Можно поесть, отдохнуть, поговорить, а тут они почему-то кончились…

— Э-э-э, постой, — остановился Чабор, — какие это «разнообразия» нас ждут?

В ответ верёвку сильно дёрнуло. Чабор послушно сделал ещё несколько шагов, думая, что сайвок, оставшийся подозрительно миролюбивым к этим резким словам, по пути объяснит, что он имел в виду. Но Водар молчал.

Чабор снова требовательно дёрнул веревку:

— Ты что, язык проглотил? — спросил он.

— Разнообразие, — ответил, наконец, сайвок. — Оно в том, что есть нам теперь не придётся. А в остальном всё будет так же, как и раньше…

— И надолго это разнообразие? — спросил Чабор, чувствуя, что как раз сейчас что-нибудь с удовольствием пожевал бы.

— Нет, — ответил из темноты Водар. — Потом появится ещё одно. Мы так проголодаемся, что не сможем спать.

— О-о-очень смешно, — протянул Чабор, считая юмор сайвока неуместным.

— А как ты думал!? — взорвался вдруг негодованием ранее терпеливый малыш. — Не век же тебе тут прятаться на дармовых харчах?

— Ты, — тут же заметил Чабор, — однако, тоже наверх не особо рвёшься. Даже от своих соплеменников прячешься. Видать, набедокурил там и сбежал. Я сразу заметил: рожа у тебя хитрая и глаза бегают…

— А нечего в глаза сайвокам пялиться, мы этого не любим, знай наперёд. Вот отметелю тебя в темноте, чтобы знал…

— А я, — перебил Чабор, — те мечом промеж ушей тресну, чтоб глаза твои белёсые и хитрющие уже порознь бегали.

— Ха-ха-ха! — нарочито ехидно засмеялся сайвок. — Куда ж ты треснешь, коли дальше своего носа, ничего не видишь. Да и носа-то…

Чабор, махая кулаками, сорвался с места, но в темноте проскочил мимо уклонившегося в сторону сайвока. Верёвка выпала из рук малыша, и юноша, шагнув ещё несколько раз, онемел от ужаса! Под ногами что-то жутко затрещало, будто пол был услан ореховой скорлупой…

Чабор замер на месте:

— Водар, — тихо шепнул он, — что это? Ты слышал?

— Как тут не услышать, — издевательски ответил сайвок.

— И что?

— Всё… — хихикнул малыш украдкой. — Он ещё спрашивает. Допрыгался? Вот оставлю тебя этим шубуршунам, будешь знать, как на сайвока руку поднимать.

— Шубурш… — пробормотал Чабор.

— Ох, и любят они свежее мясцо, — злорадствовал Водар. — М-м-х, одни косточки оставят, а те полежат здесь лет пятьсот — и тоже будут хрустеть под чьими-нибудь ногами.

Юноша молчал, а сайвок как ни в чём не бывало подошёл к нему. Хруст под его ногами стоял просто неимоверный:

— Сухой стоишь, Чаборушко, или уже весна в штанах?

— Не пугай. Будь другом, скажи, что это?

— Что? — с важностью знатока сказал сайвок. — Вода тут была…. Мно-о-го воды. Потом всё высохло, вот земля и потрескалась, а ты вломился, как лось в гон, по сухостою…. Тот тоже такого шороху наведёт, что аж самому страшно становится, и прёт тогда напролом….

Да не трясись ты так, бояться-то не стоит, вода ведь уже ушла. Только вот интересно, откуда ж она тут взялась? Это вопрос так вопрос... — рассуждал себе под нос сайвок. — Для весны ещё рановато…

Чабор шумно выдохнул, вытирая проступивший на лбу пот. Его перепуганное сердце норовило стукнуть побольней то в животе, то в горле, то в ушах. Для того чтобы убедиться в том, что сайвок говорит правду, юноша согнулся и потрогал землю.

— Тхы, чудила! — рассмеялся Водар. — Не веришь? Что ты её трогаешь, будто свет переворачивается вверх ногами?

— Горячая…

Водар тоже присел и так же, как юноша, ощупал землю.

— Ой-ёй! — испугался и он. — Давай-ка скорее двигать отсюда. Давай, давай, пока нас живьём не сварило…