– Он хороший человек, - сказала я, вспоминая их нежное объятие, увиденное мной случайно.

– Да, прекрасный. Но… Эх, Софи, все было бы намного лучше в этой жизни если бы мы могли просто быть с теми, кого любим, верно?

Она посмотрела на меня взглядом, полным заботой о дочери. Она и сама расцвела. Мать проснулась от того, что ее дочери стало лучше – это называется “семья”. Хотя, пусть это было и едва заметно, но и моя мама беспокоилась обо мне. Только очень тихо и совсем украдкой.

– Простите, - в проеме кухни появился Сергей Владимирович, - о Софи, здравствуй.

– Здравствуйте, - я кивнула учителю.

– Я должен идти.

– Я провожу, - откликнулась женщина, следуя за моим учителем.
– Софи, ты пока можешь идти к Лине. Я вам туда чай принесу.

– Да, хорошо, спасибо.

Я неловко поднялась со стула и направилась к комнате подруги. Тонкая коричневая дверь была все так же немного приоткрыта. Я постучала в нее три раза и, услышав тихое «Да», прошла внутрь.

На кровати сидела Лина. Я только тогда поняла, что ее прежде рыжие волосы теперь сменились черными-черными прядями, обрамляющими исхудавшее лицо.

– Лина, твои волосы… - ошарашено произнесла я.

В остальном она выглядела уже лучше. На ней была ее обыкновенная одежда, легкий макияж, который она обыкновенно наносила каждый день. Да и не лежала Лина больше под одеялом, в углу своей кровати. Теперь просто сидела, немного ссутулив спину и свесив тоненькие ножки.

– Софи, - она посмотрела на меня, - он скоро женится.

Не надо было объяснять, кто именно, все и так понятно было. Теперь их объятие приняло для меня совсем другой вид. И если раньше мне казалось, что он пытается ее поддержать, то сейчас я понимаю, что это было самым что ни на есть прощанием для них обоих.

– Лина, я… - я села рядом с подругой, спешно кладя свою руку поверх ее.

– Не надо, мне не грустно, - на ее губах показалось слабое подобие улыбки, - все так, как и должно было быть. Какая глупость, верно? Надеяться на что-то с мужчиной, который в два раза старше меня.

– Лина, послушай меня, - я посмотрела подруге в глаза, - это не глупость, правда. И дело не в том, что ему тридцать и не в том, что тебе шестнадцать. В мире сотни причин, почему двое людей не могут быть вместе. И, будь я тобой, глупостью я бы посчитала то, что в вашем случае это количество дней, которое он пробыл на земле до твоего рождения.

– Ты права.
– Лина опустила голову.
– Знаю, что ты права, но очень страшно признавать, что он просто меня не любит. Это самая обыденная причина того, почему многие люди не вместе. Неразделенная любовь – как оригинально.
– Лина театрально закатила глаза на лоб.
– А так… Так у меня хоть красивая история останется. Я лучше врать себе буду. Мне так легче, - она вновь улыбнулась и встала с кровати.
– Софи, я хотела извиниться. Извиниться и сказать спасибо. Я так сильно была нужна тебе в последнее время, а ты почти ничего о себе не говоришь. Но теперь, пожалуйста, расскажи мне о том, что сейчас чувствуешь. Жак… Он ведь так и не вернулся, верно?

– Да, он так и не…

***

Мы просидели с Линой еще несколько часов, болтая обо всем, что меня так беспокоило в последнее время. Я удивлялась, как она быстро смогла так ожить. Как она так быстро смогла забыть и запереть все, что болело. Хах… Ничего она не заперла, конечно. Ей было плохо, до криков и рыданий плохо, но она это скрывала. И, в первую очередь, скрывала от себя.

А я не могла. Не хватало у меня сил просто взять и забыть. Я ведь была одной из «тех» девушек. По мне это видно было. По глазам, по лицу, по разговорам – у меня была грустная история. И эту историю я видела в лице каждого прохожего. В любом, у кого были волосы схожего цвета или такое же длинное пальто.

Я думала, что мне придется попрощаться с ним один раз, но я продолжала делать это каждый день. Каждый раз, когда лицо незнакомца окажется не его лицом, каждый раз, когда, вновь и вновь набирая тот же номер, я услышу голос оператора. Страшные муки. Видеть надежду там, где ни один здоровый человек ее не признал бы.

Во дворе нашего дома я увидела свою маму. Она припарковала машину у забора и теперь собиралась войти в дом.

– Мам, - крикнула я, подойдя чуть ближе.

– Софи, милая привет, - сказала мама и сделала пару шагов мне навстречу, - а ты откуда так поздно?

Стоило маме спросить это, как я тут же крепко прижалась к ней. Как давно это было в последний раз? Как давно я обнимала собственную мать? Не помню. Просто тогда, вспоминая лицо матери Лины, я не могла сдержать желания, чтобы кто-то погладил меня по голове. Чтобы родное лицо крепко прижало меня к себе, как будто я - маленький ребенок. Я незаметно сама для себя стала искать в людях поддержки. Во всех людях, что окружали меня. Ведь мне нужна была помощь, чтобы принять решение, которое определенно разбило бы мне сердце.