Шрифт:
– Рассказывай.
– Да что рассказывать!
– нервно реагирует она, волнуясь, словно море перед бурей.
– Звонит мне сегодня Карманцева-младшая - и благодарит. Спасибо, мол, что ты отдаешь мне роль Слепой.
В смысле?
Ей Дуче сказал, что я отдаю ей играть Слепую.
А это не так?
– спрашиваю.
Ну нет, конечно!
– кричит она.
Я поморщился: с детства не переношу громкого шума. А она, когда волнуется, - всегда орет. «Скоро грянет буря!»
Давай я позвоню Дуче.
Не хочу! Я уже звонила. Начал что-то вилять. Он, мол, такого не говорил. Она его якобы не так поняла. Речь якобы шла о ней как о дублерше. Блин, какой же он все-таки подлый. Подлее его только тот, кто бесшумно пукает в переполненной маршрутке. Тебе смешно? Супер! Меня из театра выживают, а ему смешно.
Никто тебя не выживает.
Предатель!
Я-то тут при чем?
Ты ни при чем! Ты всегда ни при чем! Тебя никогда ничего не касается! Тебе на все начхать! Он и так трех актрис уже выгнал!
Он говорил, что они сами ушли.
Ушли! Он их выжил!
Слово за слово. Разгорается ссора. Взаимные упреки сменяются обоюдными оскорблениями.
Ложимся спать отдельно. Котова с малым. Я раскладываю кресло-диван.
Утром выяснение отношений возобновляется, но спокойнее, «халаднакровней»...
Ну и за что ты меня вчера обложил?
Я не люблю, когда ты пьешь.
А когда ты пьешь?
Я мужчина, - говорю.
Я женщина, - парирует она.
Я помню, - говорю.
А я нет!
Оно и видно, что ты забыла о том, что ты женщина, что ты мать. Короче, пойми, нельзя тебе пить. Это плохо. Опасно и некрасиво. Запомни, если сама не можешь понять, тебе пить нельзя!
Тебе можно?
Да что ты заладила! Ты, тебе! При чем тут я? Ты делай, как я говорю, а не как делаю! Не плохому учись, а хорошему!
Чему, например?
В последнее время всякая ссора с Котовой заканчивается неизменным: «Ну так давай расстанемся!» Живу как в гостинице.
Глава двадцать шестая
Скитания блудного мужа
И снова начались мои мытарства по чужим квартирам.
Три дня провел у сестрички, потом заехал к Самойленко. Познакомился с ее парнем по фамилии Яичко. Он оказался парнем говорливым, коммуникабельным, с ходу перешел на «ты», но сделал это мягко, естественно.
Предложил «покурить».
– Я не любитель, - говорю, - легких наркотиков. Я тяжело вес. .. в прошлом.
Они покурили на двоих. Ира сразу принялась подхихикивать, настраивала себя на веселье.
Но разговор веселым никак не получался. Яичко мне сказал:
Был на трех спектаклях. Это что-то! Тебе надо поступать в профессиональную труппу...
«Лучше быть первым в Галлии, чем вторым в Риме».
Тебе нужно в Москву! В Москву! Украина - провинция. Эх! Было время я тоже блистал. В студенческом КВНе. Вот послушай: «Свой первый сексуальный опыт я получил в давке общественного транспорта». Ну как, смешно?
Не без этого.
Автор перед тобой!
– гордо сообщил он.
– Или вот - пожалуйста: «На велотренажере далеко не уедешь». Смешно?
Ира нажарила картошки. Мы распили по бутылочке пива.
Шутки ради Ира хотела научить меня танцу живота.
– Это легко. Представь, что у тебя в заднице карандаш и ты пытаешься нарисовать цифру восемь...
– Что?
Я говорю, представь, что у тебя в заднице карандаш...
Сама представь.
Потом я курил на балконе, а они целовались на кухне. Откуда-то сверху доносилось плаксивое:
Я теперь для милой ничего не значу. Под чужую песню и смеюсь и плачу. Взгляд притягивало темно-фиолетовое небо, татуированное звездным крапом.
В который раз я ощутил невыразимость беспричинной грусти.
На следующий день Бурый после спектакля отвез меня к Дине. Ее родители на неделю уехали в Египет.
Дина Шталь - студийка из последнего набора. Миниатюрная и элегантная, как современные куклы.
Глядит на меня детским доверчивым взором.
Сколько тебе лет? Ты к нам прямо со школьной скамьи?
Со студенческой. Киевский национальный институт
культуры.
– Угораздило. И кто ты по профессии?
Режиссер эстрады. А еще я девять лет занималась бальными танцами.