Они вряд ли читали Ницше или его бульварную креа туру — Арцыбашсва, выведшего

когда-то в пробирке воображения героя-супермена Санина. Они, может быть, не

смотрели модерную западную кинематографическую вариацию санинщины — героя-

шпиона Джеймса Бонда, а напрасно: может быть, тогда им не захотелось бы быть

похожими на него. Джеймс Бонд как будто смелый человек, но в его смелости дух

подменяется действием, а ведь избегать духовности, избегать собственной совести —

какая же это смелость? Это просто новый зоологический подвид трусости,

поигрывающей мускулами, взращенными бездуховным культуризмом.

Христианство для своего времени было великой гражданской смелостью,

противопоставившей свою готовность самопожертвбвания сладострастию заплывшего

Жиром бездуховности, распадающегося, но все еще сильного Рима. Затем

христианство было искажено, извращено инквизицией, междуцерковными интригами,

превращено попами всех мастей в предмет наживы, спекуляции наивной верой людей.

Социализм — далекий праправнук христианства, приобретший, конечно, только

некоторые его черты и даже полемизирующий с ним, иногда яростно, внесший в че-

ловечество выстраданную им новую надежду,— был новой, бессмертной смелостью

ищущей мысли человечества.

Мы, русские люди, русские писатели, говорим на том языке, который создал своим

гениальным пером.

320

0дн1 ИЗ самых смелейших людей в истории — Пушкин.

Пушкин был смелым гражданином, смелым поэтом, Смелым историком, смелым

редактором. Он был смел даже в лирике.

Я вас любил так искренно, так нежно, Как дай вам бог любимой быть другим —

это же смелейший этический постулат, ставящий любовь Выше собственничества,

выше эгоизма, и без этого постулата, высказанного столько лет назад,

социалистическая мораль пепредставима.

Наше первое в мире социалистическое общество, которое героически испытало и

горечь великих трагедий, ошибок, и эпическую мощь великих военных и индуст-

риальных побед, взошло не на пустом месте, а на крови стольких незабвенных людей,

чья смелость до сих пор служит и будет служить нам примером.

Декабристы, петрашевцы, народовольцы, великие писатели демокра I i.i,

выковавшие из боли своего народа духовное оружие будущей революции, такие люди,

как Софья Перовская, еще совсем юный Александр Ульянов, первые русские

марксисты, рабочие, расстрелянные па Лене, рабочие, впервые провозгласившие

советскую власть еще далеко до Октября в Иванове,— все это кристально смелые

люди.

Вся жизнь основателя нашего государства Ленина — это непрерывная, ежедневная

смелость с еще ранней юности. Его смелость как руководителя государства была и в

том, что, ведя борьбу с врагами советской власти, внутренними и внешними, он

одновременно не боялся вести открытую неустанную борьбу против бюрократии,

которую тоже считал злейшим врагом революции. Так впоследствии поступал и

Маяковский: «Много всяких разных мерзавцев ходит по нашей земле и вокруг».

До сих пор по экранам мира скачет Чапаев, снова и снова взвивается красный флаг

над броненосцем «Потемкин», как неувядающий символ подаренного нам и всему

человечеству великого примера смелости.

Величие нашего народа в смелости социального опыта, именно поэтому в нашем

обществе так вопиющи ря-

321

дом с идеалами, начертанными на знамени революции, любые проявления

трусости, в том числе и художественной.

Не всем богом отпущены одинаковые возможности таланта, но всем одинаково

отпущены возможности смелости.

Художник должен быть смел и в форме своих произведений не меньше, чем был

смел, создавая форму первых космических кораблей, конструктор Королев. А мы еще

робки в форме, мало ищем, повторяем, а некоторые доходят даже до того, что не только

Маяковского, великого новатора, но даже и Пушкина — тоже великого новатора —

хотят заменить на знамени нашей поэзии хорошим, но совсем не годящимся для

знамени Фетом.

Художник должен быть смел как философ. Но для любой смелости, а особенно для

философской, необходимо знание всего предыдущего — и того, что является для нас