– Да-да, войдите.

– Привет. Не помешаю?

– Нет, конечно, - мило улыбнулся. Откинулся на спинку своего стула, руки за голову - и уставился на меня.

– Смотри, тут тебе Нинка презент передала. Боялась, что когда с обходом закончит, ты уже спать пойдешь.

(шаги мои ближе и замерла у стола)

– Да-а-а уж, - растяжисто провел, - только булочек мне и не хватало.

– Не капризничай, - с грохотом (ненароком) поставила тарелку на столешницу (как раз рядом с открытой книгой).
– Что читаешь?
– метнула взгляд на печатный том.

– Да так, глупости. Присаживайся.

(подчинилась)

– А ты ешь давай, девушка старалась.

– Сама что ль испекла?

– А тебе прям, чтоб сама. Смотри, подавишься.

Захохотал. Вдруг рывок вперед - и подхватил пышечку. Нарисовав неописуемую радость на лице, принялся уплетать гостинец.

– Слышал? Опять про нас сплетни пускают... Людка вчера, помнишь, видела? Вот и наплела теперь с три короба. Совсем совести у людей нет.

– Ох, бабы, бабы. Не иметься вам! Ну, и что ж я такое с тобой делал?

– Ой, и за руку брал, и место уступал... и едва ли жениться не предлагал!

– Надо же какой я - ловелас!
– игриво закачал головой.
– Просто, стыд да позор!

– Во-во, еще, не дай Бог, до Валентины Ивановны дойдет, начнется тогда тут разбор полетов!

– Да не ломай себе голову! Успокойся. Не обращай на них внимание - больше толку будет. Ибо чтобы ты не сказала, всё будет не в твою пользу.

– А ты прям разбираешься?

Ухмыльнулся. Смолчал.

– Нет, ну, а действительно, - приблизилась я к нему. Локтями оперлась на стол, а на ладони умостила подбородок. Взгляд в глаза.
– Со мной то уже всё ясно. Я тебе уже не раз говорила... что вся эта "любовь" - не мое. Мне кажется, если я снова кого полюблю, то он непременно окажется предателем или каким-то... сумасшедшим.

Прыснул от смеха Федор.

– Если так думать, то обязательно окажется.

– Да неужели?

– Да. Ты себя настраиваешь на это, свой внутренний компас, и он тебя ведет конкретно к цели.

– Ой, - тяжело вздохнула я, - а сам ты? Чего сторонишься отношений? Он по тебе вся женская половина госпиталя томно вздыхает!

– Вся, да не вся! Ты ж то не умираешь?

(нервно цыкнула я)

– Нашел мне кого упрекнуть. Монашку...

– Монашку?
– удивленно выгнул брови. Глаза округлились (хотя и не без притворства и шутливости).

– Я образно! Ну так, как?

– Ох, - тяжело вздохнул; взгляд около, а затем на меня; хмыкнул.
– Эти любовные связи очень мешают работе. Невозможно сосредоточиться, думать о главном. Все время мысли где-то вдалеке. И отнюдь не с пациентом. А потому у меня зарок - пока я при деле, никаких интриг или шалостей, пусть даже и мимолетных, одноразовых. Не до этого нынче.

Мило улыбнулся, утонув в своих каких-то далеких думах.

Я лишь понимающе кивнула и опустила глаза...

– Ладно, забирай свою последнюю булочку, и я пошла. А то завтра вновь будет весело.

– Ну, давай, - живо исполнил просьбу.
– Нинке спасибо передавай за сию прекрасную трапезу.

– Прекрасную трапезу?
– перекривила я. Встала из-за стола, забрала тарелку и прошлась по кабинету.
– А чего тогда так кривишься, когда ешь?

Рассмеялись оба.

– Да-к это же не крысы... притащенные ночью в кровать, - съязвил Соколов.

Хмуро (не без притворства) уставилась я на него:

– И не в кровать, а на стол я их положила.

– Ну-ну, повезло мне.

Прищурила глаза. Закачала в негодовании головой.

– А говорил, не обиделся.

– О да! Куда обижаться-то?! Это - одно из самых ярких приключений в этом госпитале!
– скривился.
– Разве можно обижаться?

– Индюк, - злобно (наигранно) гаркнула я - и, выйдя за дверь, резко захлопнула ту (хотя и предусмотрительно тихо, чтобы никого не разбудить).

***

Не покладая рук, не приседая, не отлучаясь ни на обед, ни любой другой отдых, санитары, врачи и медсестры кружились, вертелись над новым, немалым, пополнением раненных, будто от этого зависела их собственная жизнь. Каждая такая победа - словно своя собственная. Словно это ТЫ не сдался и не пал в руки Смерти. Словно это ТЫ теперь сможешь дышать и дальше, жить, будто ничего плохого с твоим телом и не случалось...

– Анисия, вы выглядите очень плохо, - вдруг подошел ко мне Хирург и с удивлением заглянул в глаза.
– Вам надо отдохнуть.

– Вот и я ей говорю, - тут же вмешалась Нинка, поправляя бинт на голове у хворого.
– Вторые сутки на ногах. А перед этим? Три часа сна - и вновь кинулась к больным.

– Можно вас на минутку, - внезапно схватил меня за локоть Соколов, и не дожидаясь моих слов, потянул на себя. Не сопротивляюсь.
– Что с тобой, Аня?

Пытаюсь собраться с духом, поднимаю взгляд в глаза.