Он отвернулся к окну. Час ночи, а машин не меньше, чем днем.

— Давно ты перестала выключаться?

Раиса ответила не сразу.

— Мне раньше казалось, что у нас нет ничего общего, — задумчиво сказала она. — Мы с ними совсем не общались. Игнорировали друг друга. Но потом я стала выяснять про пупсика, как вы научили. И они тоже между собой о нем говорили. А потом получилось, что мы и о других вещах стали говорить. Кажется, мы стали чувствовать друг друга. Теперь иногда просто болтаем.

Капралов задумчиво потеребил подбородок.

— Просто болтаете? Интересный симптом…

— Выпьете чаю, Лука Романович? — спросила Ариадна Ильинична, когда Раиса ушла в свою комнату. — С розовыми лепестками. Потрясающий аромат! Китайский, я его недавно открыла… Или обычного заварю, если хотите. Я так вам благодарна, что вы согласились, в такой-то час…

— Да,— кивнул Капралов, — пожалуй, попробую розового. Я хотел с вами кое о чем поговорить.

Раисина бабушка, суетливая маленькая женщина в середине своего восьмого десятка, засеменила на кухню. Капралов пошел следом.

— Тяжелая у вас работа, Лука Романович.

Она поставила на стол две чашки и вазочку с абрикосовым вареньем и села напротив.

— А у вас жизнь, Ариадна Ильинична, — парировал он и подул на чай. — Вы знаете… Я вот о чем хотел спросить…

Он втянул губами несколько обжигающих капель и на мгновенье задержал во рту, остужая.

— Что вы знаете про семью ее отца?

— Про Смирновых? По правде говоря, не очень много. С его родителями мы не подружились. Нет, вы не подумайте! Они были хорошие люди, мы общались, просто близкими так и не стали. А потом они умерли, сначала мать, а через два года отец. Оба от рака. А дальше вы и сами знаете…

— А этот пупсик, откуда он взялся?

­— Она вам про него рассказала? Да, пупсик… Он ей от отца остался. Вообще, с ним целая история была. Ваня, ее отец, никому его не разрешал трогать, очень дорожил. Он его сам от отца получил и говорил, что, когда Рая вырастет, передаст ей. Но мы сразу отдали, хоть какая-то память… Вы варенье ешьте, я еще положу.

— Спасибо…

Капралов отправил в рот абрикос.

— Значит, это правда семейная реликвия?

— Да, в некотором роде. Ванин отец был детдомовский, у него ничего больше не было. Вы знаете, что Раиных прадеда и прабабку по отцовской линии Сталин расстрелял?

Капралов покачал головой.

— Да… Его в тридцать седьмом, а ее отправили в ГУЛАГ и в тридцать восьмом заменили на высшую меру…

Она пару раз моргнула, склонилась над чаем, но пить не стала.

— Ох, у меня же еще кекс! Сейчас дам вам кусочек.

— Только маленький.

Ариадна Ильинична достала из холодильника кекс, отрезала от него ломоть и положила на блюдце.

— А детей отдали в разные детдома, — сдавленным голосом продолжила она. — Всех. Дали новые фамилии. Так они и потерялись. Ее дед только в оттепель смог узнать, кем были родители, их после смерти Сталина реабилитировали. У них ведь известная фамилия, дворянская, Морковы, прадед до революции был товарищем министра просвещения, несмотря на молодость. А потом извели всех. Такая вот судьба…

— А пупсик? — напомнил Капралов.

— Да, пупсик. Вы знаете, что он из матрешки?

— Догадался…

­— Да-да, конечно! Прадед, когда понял, к чему все идет, раздал детям по части матрешки и наказал никому не показывать. Наверно, надеялся, что они по этим матрешкам смогут потом друг друга разыскать… Пятеро детей, пять кукол, понимаете? Младшему, Ваниному отцу, досталась самая маленькая, наш пупсик. А две большие родители оставили себе.

— А как она попала к прадеду?

— Этого я не знаю…

— Но вы уверены, что кукол было семь?

— Так Ваня рассказывал.

Дома Капралов полез в Гугл. Википедия сразу сообщила, что Морковы — старинный графский род, но по имени Раисинова прадеда, Петра Сергеевича, нашелся только некий репрессированный Марков, впрочем, слишком молодой, 1912-го года рождения. Тогда он взял ручку и лист бумаги и написал:

«Царь и царица — нахожд. неизвестно (утрачены?), принадлежали родителям деда.

1-я вел. княгиня — у меня, происхожд. неизвестно.

2-я вел. княгиня — украдена из музея, завещал бездетный гражданин.

3-я вел. княгиня — неизвестно.

4-я вел. княгиня — неизвестно.

Наследник — потеряна(?) Раисой, принадлежала деду.»

«Во всем этом должен быть какой-то смысл, — подумал он и сразу его нашел: — Из трех известных кукол две за короткое время пропали. И кто-то охотится за матрешками. Разве все это может быть совпадением?»

2

Официанты держались столь непринужденно, что Капралов сразу понял, что они зарабатывают больше него. Стараясь не смотреть по сторонам, он миновал огромный аквариум, воды которого преломляли силуэты сидящих в зале акул капитализма и прочего истеблишмента. Боковым зрением он все же заметил, как человек в белом колпаке и с сачком ловко выдернул из воды какого-то гада и рысцой поволок его на кухню. Он сел за указанный ему стол.