— Ее материал?

— Конечно! А вы разве не заметили?

Капралов взял матрешку, повертел в руках, разъединил половинки и заглянул внутрь.

— Не заметил чего?

— Да-а-а… Сразу видно дилетанта. Я же сказала, что она уникальная. А уникальная означает, что других таких нет!

Она почти нежно забрала у него матрешку, потом вдруг резко повернулась и бросила ее в стоящий у окна аквариум.

На мгновенье Капралов онемел, потом подскочил и в один прыжок оказался у аквариума.

— Зачем, зачем вы это сделали?! — запричитал он, засучивая рукав рубашки, чтобы достать со дна матрешку, наполнившуюся через отверстие в днище водой, и одним глазом косясь на эту сумасшедшую Шапокляк.

— Да ладно вам, успокойтесь! — весело сказала она. — Ничего ей не будет.

Капралов опасливо коснулся воды, и в ней заметалась шустрая разноцветная мелочь.

— Надеюсь, это не пираньи? — спросил он глухо.

Валентина Федосеевна заливисто засмеялась. Он засунул руку в воду, быстрым движением достал матрешку и стряхнул с нее воду.

— Вы так ничего и не поняли?

— Что я должен понять? — раздраженно бросил Капралов, занятый матрешкой.

— Господи… — удрученно молвила директриса. — Лука Романович, она пошла на дно! Вы таскаете ее в портфеле и так ни разу и не почувствовали, какая она тяжелая?

Он озадаченно подбросил куклу на ладони. Глаза Валентины Федосеевны сияли. Капралов подумал, что она неплохо прикидывалась: за личиной старухи скрывалась двенадцатилетняя любительница кукол.

— Неужели вы не знаете, что дерево не тонет? Даже если вы нальете в обычную матрешку воды, она не утонет. Я же говорила, что других таких нет!

— Вы хотите сказать, что она не деревянная?! — вытаращил глаза Капралов, вернувшись на стул.

Директриса снова захихикала.

— Нет, она, конечно, деревянная. Зачем вы глупости говорите… Просто дерево, из которого она сделана, одно из самых тяжелых в мире, оно тяжелее воды. Черное африканское дерево, не слышали? Ботаническое название Дальбергия меланоксилон. Оно же одно из самых редких, прочных и дорогих. Его на вес продают, фунтами, понимаете? Как икру.

— И что, сто лет назад оно было так же распространено в России, как икра?

— Естественно, нет! Сейчас, пусть понемногу, можно купить что угодно. Из него, например, кии делают для бильярда. А тогда нужно было специально выписывать из-за границы.

Валентина Федосеевна снова протянула руку.

— Да не бойтесь вы! Я умею обращаться с такими вещами.

— Я заметил…

Он нерешительно отдал ей матрешку.

— От вашего портфеля ей куда больше вреда… — пробормотала директриса. — Вы обратили внимание, как ювелирно она сделана? Мы измеряли. Идеальная окружность, идеальная полусфера, везде абсолютно одинаковая толщина стенок. Обычно их делают из мягкой древесины, липы, например. Здесь же очень сложный материал. И все равно мастер выбрал его. А роспись? Трудно даже представить, сколько на нее потратили времени. Месяцы.

Выйдя на улицу, Капралов позвонил Жуковскому и рассказал про визит в музей.

— У меня к вам просьба, — сказал он. — Вы не могли бы поручить кому-нибудь поискать, кто покупал это дерево в начале века? Ведь, по идее, могли сохраниться таможенные документы.

Дальше он отправился по хорошо известному Михаилу Африкановичу адресу на Малую Лубянку.

Перед зеленой дверью никого не было, и он сразу оказался в просторной комнате с пластиковыми креслами вдоль трех стен и застекленным окошком в четвертой. Очереди дожидались несколько человек.

— Я хотел бы получить справку, — сказал он, когда подошла очередь.

Очумелая дама лет сорока с растрепанными волосами посмотрела сквозь него, взяла пачку бумаг и стала перебирать их корешки. Левым плечом она прижимала к уху трубку телефона, другая же трубка, с кем-то дожидающимся внутри, лежала на столе. Некоторое время Капралов молча ждал.

— Я вас слушаю! — нервно сказала чиновница, ответив на звонки.

— Скажите, пожалуйста, если осужденного реабилитировали посмертно, то куда девается изъятое имущество?

— Возвращается родственникам по запросу. Если запроса не последует, то что-то уничтожается, что-то поступает в доход государства и списывается в архив. Когда была реабилитация?

— В пятидесятых…

— В таком случае вы ничего не получите, для вас норма по возврату действовала в течение трех лет после принятия закона, то есть до девяносто четвертого года.

— Понятно…

Капралов судорожно соображал. О его бок уже нетерпеливо терлась дама из очереди.

— Скажите, а можно хотя бы узнать, выдавали что-нибудь родственникам?