видел, что инспектор, ощутив всемогущество начальника губернии, идет

на попятный: зачеркивает свои пакостные 89 и восстанавливает в правах

число 460?

Но Ульянов закончил фразу так:

– Четыреста шестьдесят школ на протяжении ближайших нескольких

лет. - И продолжал: - В самой школьной сети, как она ни запущена,

бьется пульс жизни. В нищете и неустройстве, а как беззаветно трудятся

иные сельские учителя... В сегодняшнем номере "Губернских ведомостей"

я опубликовал нескольким из них благодарность... Вы уже смотрели, ваше

сиятельство, газету?

Губернатор сидел удрученный. Пришлось повторить вопрос, чтобы он

очнулся.

Позвонил - и ему подали свежий номер губернской газеты.

Илья Николаевич помог найти публикацию.

Продолжая развивать свои планы, он добился того, что губернатор

спросил заинтересованно:

– Вы считаете, господин Ульянов, что и я могу чем-нибудь помочь

делу, о котором вы столь увлеченно печетесь?

– Несомненно! - И Ульянов тут же подсказал губернатору ряд

полезных для школьного дела мероприятий. - Особенно важно, господин

губернатор, чтобы интересами народного образования прониклись чины

низшей государственной администрации. К примеру, волостной старшина

может оказать нам, просвещенцам, неоценимую помощь, разумеется, если

захочет.

– А я ему, такому-сякому, прикажу захотеть! - И губернатор, в

сознании своего могущества, движением руки распушил бакенбарды. -

Волостные старшины, дорогой господин Ульянов, главная моя опора в гуще

мужиков. Я бы сказал, мои волостные губернаторы! И смею заверить, что

среди этих верных мне служак вы встретите такое же полное понимание,

как и у меня - губернатора губернского.

Он улыбнулся, как бы приглашая собеседника оценить его сиятельное

остроумие. В ответ на приглашение улыбнулся и Ульянов.

– Ну а теперь, - внезапно воскликнул губернатор, - услуга за

услугу!

Встретились глазами. Илья Николаевич, настораживаясь, поглубже

сел в кресло: "Вот оно, ради чего он меня вызвал!"

Хозяин встал, прошелся, повернул голову и через плечо:

– А дамы в претензии на вас! "Ожидали, - говорят, - ожидали,

когда наконец господин Ульянов кончит доклад, а он и на бал не

остался".

– Я не танцую, ваше сиятельство!

Тот с живостью обернулся:

– Не верю! Не допускаю мысли!

Опять сел напротив Ульянова. Помолчал. Грустно склонил голову:

– Мой друг, вы обидели первую в губернии красавицу - нашу

пленительную Лизет...

Оказывается, на балу танцевала госпожа фон Гольц.

– Вы с ней знакомы, господин Ульянов. Лизет очарована вашим умом,

тактом, ученостью. И скажу по секрету, ищет вашей дружбы... Боже...
–

Тут губернатор восторженно, закатил глаза.
– Пройтись с Лизет в вихре

вальса... А голубая мазурка на рассвете... Трам-тара-рам-там-там!..
–

Он притопнул ножкой по паркету.
– И все это, мой друг, предназначалось

вам. Бедняжка отказала множеству кавалеров...

Илья Николаевич уже догадывался, что губернатор не устоял перед

красавицей. Сказал что-нибудь вроде: "Ма шер Лизет, считайте, что вы

утверждены учительницей. А с инспектором Ульяновым я формальности

улажу!"

От одной этой мысли все вскипело в нем. Такого приказа и сам

губернатор от него не дождется! Илья Николаевич набрался духу.

– Ваше сиятельство! - прервал он сладкозвучную речь.
– Вы правы.

Я не оказался достойным кавалером. Но хочу быть рыцарем в отношении

госпожи фон Гольц!

Губернатор умолк. С интересом уставился на собеседника.

– Что там учительство!
– начал Ульянов, спеша вырвать инициативу.

– Возня с крестьянскими ребятишками, трата нервов...
– Тут Ульянов для

выразительности сморщил нос. - Нет, это не для мадам фон Гольц!

Большому кораблю, как говорится, большое плавание!

– Ну-те, ну-те...
– оживился хозяин, вместе с креслом придвигаясь

к Ульянову.

Илья Николаевич напомнил, сколь мизерны средства, ассигнуемые на