–  Ага… имеем полное право, - робко пискнула Маринка.

Карла почему-то погрустнел и скорбно закивал лохматой головой.

–  Я так и думал, что противное животное будет на вашей стороне.

–  Он не противное и не животное, - вспыхнула Иринка.
– Он… он - рыцарь!

–  Да-да… болтливый рыцарь.

–  Мы сами нечаянно эту книгу взяли, - храбро сказала Маринка.
– Мы же не знали…

–  Для тех, кто не знает об этой двери, книга является самой обычной!
– перебил ее Карла.
– Можете ее спокойно брать, читать и перелистывать! Придется мне этот проход ликвидировать.

–  Не надо ничего ликвидировать, - против своей воли жалобно прошептала Маринка.
– Мы уже совсем взрослые. Что нам теперь, и книжки читать нельзя?

Карла строго смотрел на них. Ирина, похоже, боролась с собственным задиристым характером. Она сопела, в нетерпении притоптывала носком сапога, переминалась с ноги на ногу, и вдруг нормальным, почти нежным голоском попросила:

–  Ну, Карла, милый… зачем ты нас мучаешь? Мы же не для баловства!

Карла вдруг покраснел и стушевался. Он покашлял, глядя в сторону, хмыкнул, развел руками, возвел глаза в потолок. Маринка уже собралась пустить притворную слезу, чтобы окончательно смутить рыжего волшебника, когда Карла, наконец, нехотя сказал:

–  Ладно… но только будьте осторожны. Еще лучше, если вы будете приходить сюда только вместе со мной.

Собственно говоря, все обошлось довольно мирно. Маринка опасалась, что Карла переменит свое решение и все-таки свистнет охране. Тогда-то непреклонные алмасты вежливо, но настойчиво рыча, наверняка выволокут сестер из зала, где им быть не положено по юности лет. Однако неузнаваемый Карла только ежился и вздыхал, показывая принцессам сокровища зала. Наверное, он знал здесь каждый закоулок и целыми днями рылся в волшебных книгах, пополняя свои и без того немыслимые знания. Что ж, на то он и главный маг и хранитель королевской сокровищницы, чтобы непрестанно учиться. Кстати, вон она, дверь в главную сокровищницу - тускло мерцает в самом конце зала. Точнее, мерцает не сама кованая дверь, а воздух вокруг. То, наверное, Карлы волшебство свою скрытую мощь показывает.

–  Не советую вам пока подходить без меня к двери, - сказал Карла.
– Запросто можете на пару часов одеревенеть, если чего похуже не случится. Со мной - можно.

Соблазн побродить по сокровищнице был очень велик. Подобно гигантской винтовой лестнице она уходила глубоко в недра скалы, на которой построен весь замок. В самом низу снуют огненные саламандры, карауля озеро расплавленного золота, и легко скользят по раскаленной поверхности, озаряемые пылающими фонтанами ослепительных подземных огней. Надо быть очень знающим магом, чтобы зачерпнуть золото из озера… бр-р-р!
– голыми руками. Иначе ничего не получится, только угоришь, потеряешь сознание и сгинешь на обжигающих берегах.

Да и на верхних ярусах спирального спуска просто так не разгуляешься. Сердитые духи-скряги исщиплют, искусают, задергают тебя в разные стороны, а потом, вдоволь наигравшись, столкнут прямо вниз, в кипящий расплав.

"Наверное, даже сам Карла до конца не уверен в своих силах, коль уж так неохотно в сокровищницу ходит, - подумала Маринка.
– А мы еще с него кольца требовали!" Однако выяснилось, что магические кольца, браслеты и другие любопытные штуки Карла хранит в одной из малых сокровищниц. Вроде шкафа-серванта, где в самой красивой из салатниц мама хранит повседневную бижутерию. Вон она, дверь в это хранилище - за портьерой прячется. И дверь-то из чистого горного хрусталя, так вся и переливается и искрится в отблесках света от камина! Не простой хрусталь, естественно, а заколдованный. В общем, Маринка обо всем забыла у этой двери, любуясь.

–  Что ты там? Приклеилась?
– сердито позвала ее сестра. Оказывается, они с Карлой уже раскладывали на одном из столов толстые рукописные книги.

–  Красиво очень, - искренне сказала Маринка.

Глава 11. О том, как Карла давал уроки магии, а хижина Охотника опустела

В одном Карла был непреклонен: некоторые книги упорно не желали сниматься с полок. Правда, были они совсем старые, какие-то неприятные на вид, а иногда и попахивали чем-то тухлым и старым. Совсем, как потрепанная, но еще годная обувь, лежащая в сарае во дворе. От каждой квартиры дома в сарае была выделена своя клетушка с занозистыми деревянными стенами в щелях. Играть в таких клетушках, именуемых сарайками, было безумно интересно и зимой, и летом. Жаль, взрослые не часто позволяли детишкам брать ключи от навесных замков и вдоволь наиграться. Хранились в сарайках разные интересные вещи - от старых велосипедов, потрепанных детских колясок и колченогих стульев, до пустых бутылок и банок. А также и несметного количества разномастной растоптанной обуви.

Ограничения по возрасту… ха-ха, это точь-в-точь, как в сокровищнице Королевства! В некоторые сарайки попасть можно было только в присутствии взрослого хозяина. Сосед дядя Гриша, например, хранил там канистры с бензином и запчасти к своему дряхлому "Москвичу-412", удочки, брезентовые дождевики, блесны, крючки и прочие умопомрачительно заманчивые богатства. У родителей Маринки с Иринкой в сарайке на самой верхней полке можно было увидеть картонный ящик с елочными игрушками. Они, наверное, жили в нем какой-то обособленной, таинственной жизнью, выбираясь на свет только в новогодние праздники. Во всяком случае, когда прошлым летом сестры упросили отца достать ящик с полки, шары, "сосульки" и звездочки показались им совсем не такими красивыми, как зимой. На ярком солнце они как будто спрятали свою загадочную новогоднюю красоту…

Вот и здесь, сейчас, в настоящем взрослом зале дворцовой библиотеки далеко не все готово было открыться двум упрямым девочкам. Собственно, Маринка так и не поняла - Карла тому виной или действуют старинные, куда более мощные запреты. Впрочем, было безумно интересно и без мрачных неприятно попахивающих книг.

Почти каждый раз, когда девчонки бегали в библиотеку, с ними приходил и Кот. Карла так и не дал разрешения заколдованным латам пропускать принцесс, но так было даже интереснее - прошмыгнуть мимо, сделать вид, что устраиваешься в малом зале, и тайком проникнуть в главный зал. Кот, как правило, устраивался у камина и потягивал свою замысловатую трубку. Карла с Котом были в натянутых отношениях. Обычно Кот сухо здоровался и сразу же уходил к своему любимому креслу, а Карла немного подобострастно кланялся и удалялся на ступени одной из лестниц-стремянок, усаживаясь там, как нахохленный старый воробей. Девчонки устраивались за столом и учеба начиналась. Наверное, это трудно было назвать учебой в общепринятом смысле этого слова: принцессы читали, обсуждали вслух прочитанное, теребили Карлу, прося объяснить им непонятные места в старинных текстах, иногда, расшалившись, галдели. Карла страдальчески морщился и шипел, а округлый мраморный барельеф Минервы в одном из простенков морщился и прикладывал палец к губам: "Тс-с-с!"