– У вас есть хорошие друзья, - откровенно ответил доктор.

Махмуд-бек понял, с какими трудностями был связан его перевод в общую камеру.

Стражники любили делиться новостями, сообщали о ценах на базаре, о казнях преступников, о делах

в городе. Информация была примитивной. Почти всегда доминировало желание напугать арестованных,

подчинить своей воле.

– Русского привели, - хвастался один из стражников.
– Теперь его... Ох!
– Он сверкнул глазами и сжал

кулаки. Какой будет расправа, медленная и страшная, можно было представить! Беда, если стражник с

первого взгляда возненавидит заключенного.

Махмуд-бек задал стражнику несколько вопросов, стараясь узнать подробнее о русском. Но, кроме

восклицаний и угроз в адрес арестованного, ничего не услышал.

При первой же встрече с доктором Махмуд-бек тоже спросил о русском.

– Вы знаете, в тюремной канцелярии очень сложная переписка. Сразу трудно установить.

– Меня он очень интересует. .
– откровенно сказал Махмуд-бек.

– Хорошо... Я постараюсь о нем узнать.

Через несколько дней доктор сообщил имя и фамилию заключенного, его приметы, а также сведения

о причине ареста.

– Подозревается в связи с немцами, посягал на власть.

– Вряд ли, - покачал головой Махмуд-бек.
– Этого человека я знаю. Он давно отошел от политики. С

трудом зарабатывал себе на хлеб. Кстати...
– Махмуд-бек задумался.
– Кстати, ему надо помочь...

– Увы!
– Доктор развел руками.
– Не моя компетенция.

Доктор учился в Турции и умел вести светский разговор.

– Надо помочь...
– уже для себя повторил Махмуд-бек.

Он посмотрел на решетку. Там изредка за окошком показывались ноги проходящих мимо стражников.

Одни в грубых самодельных башмаках, другие, видать из тех, кто побогаче, в сапогах или заграничных

ботинках с блестящими подковками.

Заключенные по обуви, по шагам определяли стражников, их положение в тюремной администрации,

их достаток и даже характер.

Махмуд-бек резко повернулся к доктору.

– Что с вами?
– испуганно спросил тот.

– Нет-нет. .
– улыбнулся Махмуд-бек.
– Вы не беспокойтесь. Просто мне пришла в голову мысль... О

русском, как ему помочь.

– Зачем вам связываться?
– удивился доктор.

– Один христианин в тюрьме... Надо же о нем побеспокоиться, - улыбнулся Махмуд-бек.

– Довод, нужно сказать, не очень веский… - пожал плечами доктор.
– Вы что, шутите?

– Не совсем. Здесь как-то один европеец объявил голодовку. И вы думаете что? Ему преспокойно

дали возможность умереть. Тут свои законы. Мы еще боремся, у нас есть друзья, а русскому придется

туго. Он здесь совершенно чужой.

Доктор внимательно посмотрел на Махмуд-бека.

– У вас у самих тяжелейшее положение...
– сказал он.
– Вам нужно думать только о себе.

– Кажется, я уже встал на ноги. И благодаря вам, дорогой доктор.

– Не только благодаря мне, - возразил доктор.

Приходя к Махмуд-беку, доктор старался понять, что представляет собой этот заключенный. Нелепо

верить предъявленному обвинению: свержение власти, государственный переворот. Полицейские

чиновники явно перестарались. На главаря какой-нибудь бандитской шайки этот узбекский эмигрант тоже

не был похож. Чего он хотел, чего добивался? Но тюремный врач так никогда и не догадается о

настоящей сути Махмуд-бека Садыкова.

105

– Вы считаете, что русскому нужно помочь?

– Да, доктор. Нужно.

– Что же, по-вашему, должен сделать я?

– Пока ничего...
– улыбнулся Махмуд-бек.
– Ему поможет вон тот. .

Он кивнул на окошко, за которым медленно, по-хозяйски двигался стражник.

Шрам на щеке оставался бледным, даже если стражник багровел от внезапного приступа злости.

– Ты вздумал надо мной издеваться?

Махмуд-бек не шарахнулся в угол, не отодвинулся от пылающего лица.

– Господин, вы заработаете хорошие деньги.

– Кому нужна эта собака?
– злобно прошипел стражник.

– Министру, уважаемому господину...
– Махмуд-бек назвал одного из крупнейших помещиков страны.
–