– Наши соотечественники, - продолжал Махмуд-бек, - заслуживают свободной, счастливой жизни.

Карим Мухамед шумно вздохнул:

– Вы правы, уважаемый, именно заслуживают.

...Ясно. И этот претендует на роль вождя. Ему что-то обещали чужеземцы. Ведь прозвучала фраза:

«Если нет. .»

Карим Мухамед, как и Самат, тоже опасная фигура.

Махмуд-бек впервые появился в гостях. Он посетил бывшего кази Самата. Конечно, об этом визите

скоро узнают все эмигранты. Узнают и будут гадать: почему именно к кази зашел Махмуд-бек?

Старого человека уважают в эмигрантских кругах, с ним многие советуются. Но, как известно, кази не

очень жаловал одного из своих соперников - муфтия Садретдин-хана. Он и боялся его, и просто избегал.

Кази не делал даже слабой попытки прорваться к власти. На вид это был мягкий, добрый человек, с

детской застенчивой улыбкой. Кто ближе знал Самата, чувствовал, какая злость накопилась с годами у

тихого кази. Годы проходят, а он в стороне от больших, важных дел. Когда-то в двадцатые годы кази

Самат был в свите Иргаша - «командующего армией» в Фергане. И тогда, говорят, он ходил с мягкой

улыбкой, уговаривал обиженных, оправдывал поступки Иргаша - жестокие, кровавые, которым не было

числа.

О давних походах Самат вспоминал редко. Но если говорил об Иргаше, то резко менялся. Исчезала

мягкая улыбка. Он откровенно сожалел, что «командующий ферганской армией» не смог довести

«святое дело» до конца.

– По-другому жили бы мы. Разве сейчас жизнь...

Вокруг кази Самата образовалось свое «избранное общество». Эти люди тосковали о прошлом,

мечтая вернуть его. Но мечтали как-то несмело, не веря в возможность больших событий, способных

изменить их жизнь.

Заходили к Самату и люди попроще. Им тоже хотелось знать о завтрашнем дне. В беседах с ними

кази Самат проклинал вождей, в том числе Иргаша, которые якобы повинны в бедах простых людей. Так

он сумел расположить к себе и бедных эмигрантов, бывших баев, и духовников.

Кази не удивлялся приходу самых разных гостей, но Махмуд-бека Садыкова он не ожидал... После

обычных вопросов о здоровье, Махмуд-бек дал сразу понять, что все обвинения с него сняты и

правительство страны разрешило ему побыть в городе еще несколько месяцев.

– Как можно в таком состоянии пускаться в дальний путь...
– вздохнул Махмуд-бек.

Это сообщение успокоило старика. Однако настороженность не проходила.

– Я в трудном положении, уважаемый отец, - начал Махмуд-бек, - мне очень нужна ваша помощь и

совет.

Откровение человека, попавшего в беду. Вырвавшись из тюрьмы, лишившись наставника Садретдин-

хана, этот человек не знает, куда броситься, где услышать добрые слова, почувствовать поддержку.

Кази приосанился, удобней уселся. Он любил эти минуты, когда люди, отчаявшись, очутившись в

безвыходном положении, приходили к нему за помощью. На этот раз явился Махмуд-бек - ученик его

злейшего врага. Да простит аллах погрешения Садретдин-хана. Отошел тот в другой мир, можно бы и

забыть все неприятности, связанные с ним. Кази Самат должен быть выше своего врага.

– Я всегда рад вам помочь, - склонив голову, с улыбкой ответил кази.
– Но, увы, судьба не давала

возможности нам встречаться.
– Он все-таки напомнил о прошлом.
– Судьба не давала возможности, -

продолжал кази, - и воспользоваться вашей помощью, молодого, образованного человека.

– К сожалению, молодость...
– печально улыбнувшись, развел руками Махмуд-бек, давая понять, как

он выглядит, в каком плачевном положении оказался.

– Да-а...
– протянул кази.
– Горькая наша доля...

Все ж где-то в душе старик наслаждался видом поверженного врага. Он видел молодого помощника

муфтия больным, несчастным.

– Мы должны сами распорядиться своей судьбой, - неожиданно твердо произнес Махмуд-бек. Он

словно устал от причитаний и вздохов, от жалоб и пустых рассуждений. Вот и сорвался, сжав кулаки.
–

Мы имеем такую возможность... Глупо от нее сейчас отказываться.