разыскал Костю и Ахметку. Нашлись они сразу, как

* В августе 1918 года контрреволюционное офицерство подняло

вооруженный мятеж во Владикавказе с целью захвата власти. Мя-

теж был подавлен отрядами красногвардейцев — русских, ингушей,

осетин, грузин и грозненских нефтяников.

153

по-щучьему велению. Просматривая донесения чекистов

о борьбе с детской беспризорностью, Северин прочитал:

«Константин Коняхин, 15 лет; Ахметхан Арсланов, 14

лет. Задержаны при краже яиц в курятнике гр. Абаева

(якобы для покупки на оные билетов в цирк). Оба пы-

тались убежать. Отправлены в детдом № 8».

•« Поздним вечером в детдом шли Григорий Иванович

и Знаур.

Несколько дней назад Знаур тоже стал воспитанни-

ком детдома № 8. А в облчека он ходил для получения

подарка — новенького красноармейского обмундирова-

ния. Было и добавление к подарку — два фунта астра-'

ханской воблы. Время от времени Знаур отгонял трех

тощих бездомных собак, волочившихся сзади по рыбьему

запаху.

Григорий Иванович Северин не просто вышел прогу-

ляться по свежему воздуху. Во время неудач и разоча-

рований балтийский матрос с лицом, закаленным ветра-

ми многих морей, испытывал желание излить душу, вы-

сказать наболевшее кому-нибудь из таких, как Знаур,

кто не осудит, не посмеется, а по-детски искренне разде-

лит горечь переживаний.,

— Да, нескладно получилось у нас,—говорил Севе-

рин.—Два матерых кашалота уплыли — Стрэнкл и док-

тор Мачабели...

Северин не мог простить себе этого. Через графа

Шувалова были раскрыты и пойманы почти все, кто

входил в штаб «боевого союза» возрожденцев. Накануне

исчезновения доктора в облчека поступило сразу два

сигнала, дающих основание немедленно арестовать его.

Первый сигнал—записка с иностранным «акцентом». В

ней говорилось о том, что некий врач микробиолог соби-

рается делать смертельные прививки тем, кто доброволь-

но уезжает на фронт. Не составляло труда догадаться,

о ком шла речь. Лади Георгиевич Мачабели был един-

ственным членом призывной комиссии, занимающимся

прививками. Судя по почерку, автором письма была

женщина. Второй сигнал — устное заявление Нины Реу-

товой, молодой медицинской сестры из лаборатории Ма-

чабели, обнаружившей в шкафу баллон с незнакомой

вакциной «Ц» для инъекций. В отсутствие доктора де-

вушка взяла из баллона пробу под микроскоп и немед-

ленно побежала в чека...,

154

Микробиолог имел тонкое звериное чутье. Еще до

того, как за его квартирой было установлено наблюде-

ние, Мачабели попросил в облздраве легковой автомо-

биль, добрался по Военно-Грузинской дороге до селения

Чми, шоферу велел вернуться на первый Редант и по-

дождать. Через горы перебрался в Грузию. Там след его

пропадал.

Шувалова увезли в Москву. Хорунжий Половинка по

приговору чека был расстрелян. До сих пор еще Северин

слышал неистовый визг труса-предателя, увидевшего на

уровне своей головы семь винтовочных стволов...

— А мистера мы с дедушкой Габо проспали,— с го-

речью сказал Знаур.—Дедушка говорил, с заграничны-

ми гостями надо быть осторожней...

— Ладно, Знаур,—перебил Григорий Иванович.—

Не будем плохим словом поминать умерших.

Мальчик вздохнул. Жаль дедушку. Вчера вместе с

дядей Темболом ходили в лазарет справляться. Там ска-

зали, что старик Габо два дня назад скончался от тифа

и похоронен в братской могиле, где лежат тысячи бой-

цов Одиннадцатой Красной Армии... Знаур знал, что

где-то там похоронен и красноармеец Иван Коняхин —

Костин отец.

— Ну, орленок, давай прощаться. Пиши письма.

— Письма? Куда писать? Ведь вы вернетесь в Мос-

кву? !

— Да. Я уеду, но Тембол и Аршавель остаются. Пи-

ши им. Закончишь семилетку, устроят тебя на курсы.

Будешь чекистом. Я говорил с ними.

— Вы когда в Москву, дядя Григорий?

— Скоро. Ну, прощай. Помни наши советы и, глав-