он может сделать хоть еще один шаг.

— Ты знаешь, — говорю я голосом, полным лживого великодушия. — Ты от этого просто

так не отделаешься. Я узнаю о твоей семье, хочешь ты этого или нет.

— Знаю, — Отвечает он. — Этого я и боюсь.

Глава 23

Джексон не разговаривает на протяжении всего пути от электрона до папиного офиса. Нет,

на самом деле, он говорит, но лишь о погоде, электроне, да и чем угодно, избегая разговора о своей

семье. Что-то мне подсказывает, что какой бы там ни был секрет о его семье, в нем точно нет

ничего хорошего. Может, я и не хочу его знать.

Двери лифта открываются, и предо мной предстает Сибил, уже ожидая меня в атриуме.

— Ты поздно, — говорит она, постукивая по своим часам. Однако я пришла на десять

минут раньше. — Я надеюсь, что ты будешь пунктуальна в течение всего обучения. И ты, — Она

бросает взгляд на Джексона. — Он ждет тебя в кабинете.

Ее тон, особенно для Сибил, кажется строгим. Я следую за ней к эскалатору химиков и,

уходя, посылаю Джексону поддерживающую улыбку. Я стараюсь не беспокоиться о том, что папа

может сказать Джексону, но все равно чувствую напряжение в груди, которое не исчезнет, пока я

снова не увижу Джексона и не узнаю, что все в порядке.

Двери лифта закрываются, и Сибил поворачивается ко мне, ее переполняют волнение и

возбуждение.

— Подожди, пока не увидишь нашу последнюю разработку.

Хорошо… какие перемены в настроении.

— Что это?

— О, увидишь, но оставь это при себе. Твой отец не хочет, чтобы произошла утечка этой

информации.

У меня внутри все скручивается. Вот оно. Я чувствую это глубоко внутри. Я думаю о нас,

стоящих сегодня на тренировке: сильных, но слишком юных, идущих на войну против вида,

которому не могут противостоять даже самые натренированные из нас. Я не могу позволить этому

произойти.

Мы подходим к двери химиков, и Сибил набирает код. Сейчас начало шестого. Коридоры

погружены в темноту, в них нет ничего, кроме нескольких лампочек, освещающих путь. Сегодня

третья лаборатория снова горит ярче всех, но когда мы оказываемся уже около нее, я понимаю, что

так же ярко светятся и две другие. Тридцать, а может и больше, химиков усердно работают в

каждом помещении, все они наблюдают за чем-то, что находится за таким же стеклом, как и в

третьей лаборатории. Сибил называет их комнатами испытаний. Полагаю, это звучит более

профессионально и не так грубо, как «клетки».

Сибил проводит картой по слоту в первой лаборатории. Марик стоит напротив

единственного экрана в комнате. Он расположен справа от комнаты испытаний, поэтому она

постоянно поворачивает голову с монитора на комнату и обратно.

— Все хорошо? — спрашивает она меня, когда мы оказываемся совсем близко. —

Слышала, сегодня ты пережила свою первую Оп-тренировку. Должно быть, она была

интенсивной, по крайней мере, мне так говорили. — В ее голосе чувствуется сильное желание, и

мне становится интересно, может, в школе она готовилась стать оперативником, но не смогла

тестирование пройти. Я слышала, что после этого многие становятся химиками, так как мы много

работаем вместе.

Я пожимаю плечами.

— Было нормально. Я была подготовлена, так что это было… нормально.

Я не упоминаю свои размышления о том, что меня призвали в армию слишком рано. Не

хочу, чтобы она думала, будто я боюсь, потому что это не так. Если я и боюсь, то не так, как это

обычно бывает. Я не боюсь сражаться. Сражаться просто. Я боюсь, что не смогу предотвратить

сражение, да и все это — ранний призыв, сегодняшнее тестирование — просто показывает, что я

проигрываю.

— Итак, что это? — спрашиваю я ее, указывая на монитор, на котором медленно движется

текст.

— Посмотри сюда, — Она указывает на стекло. — Здесь контролируется его уровень

ксилемы. Заметила, как он увеличился? Мы собираемся посмотреть, насколько высоко он сможет

вырасти. — Она нажимает что-то на экране, и воздух наполняет мягкое бип, бип, бип.

Дверь комнаты открывается, и входит Оперативник. Я сразу узнаю его — это Лейн, тот, с