— Сейчас он будет тебе развивать свою теорию, что все мировые религии созданы враждебными внеземными цивилизациями с целью подчинить себе человечество.

— Нет, я понимаю, что это звучит как бред. Но если посмотреть вокруг? — Олежа улыбнулся щербатым ртом. — Вот даже по телевизору. Например, юморист какой-то, или певец, или депутат… вроде был нормальный человек, даже интересный, со своими недостатками. А потом раз, перенос фокуса… и резко другой! Как подменили. Ты не замечал? Вроде так же ходит, говорит, а от него одна пустая оболочка. Глаз нет. Знаешь, как муравьи осу выедают изнутри, остается только жопка полосатая.

Максим невольно вспомнил пустые глаза Владимира Львовича.

Сейчас ему казалось, что он приехал в старинный город не ради Тани, а для того, чтобы услышать этого доморощенного философа, шукшинского героя, который с детской простотой указывал пальцем на очевидное, но непроизносимое вслух, словно обнаруживая тайну голого короля.

Девочка соскучилась и начала капризничать. Таня пыталась успокоить дочку, прикрикнула и дала шлепка, та разревелась.

— Иди включи ей мультики, — велел Олежа, и его спокойный тон понравился Максиму. Когда Таня вышла, он сказал: — Слушай, если ты хочешь с ней наедине поговорить, я не против. В гараж пойду, мне там головку двигателя перебирают. У меня «Валдай», с напарником работаем. Картошки привезти или там мебель. В Москву тоже возим. По ходу, можно нормально бизнес поставить, но как-то не по мне все это барыжное движение… Так что, проведать пацанов?

— Нет, зачем? — поморщился Максим.

— Ну а зачем ты приехал? Я все понимаю, я тоже живой человек. Вижу, у тебя беда какая-то? Ну и потянуло к бабе, с которой раньше было хорошо. Нормальная тоска.

— Но теперь же она твоя баба. — Максим заглянул в его почти бесцветные глаза. — Ты мне предлагаешь вылечить тоску с твоей женщиной в твоей квартире?

— А я тебе верю, — возразил Олежа. — Ты нормальный пацан. Не будешь гадить в чужом доме, где тебя по-человечески встретили. А если захочешь, чтобы она с тобой уехала, тут я не могу помешать. Она свободный человек, мы же пока что не женаты.

— Ну а я женат, — произнес Максим еще непривычные слова. — Приехал просто узнать, что у нее все в порядке. У меня обратный поезд через час.

— У нас все в порядке, — с улыбкой подтвердил Олежа.

Таня вышла в кухню уже с подвитой челкой, в туфлях на каблуках.

— Может, мы с Максимом погуляем?

— Что? Идите, — снова развел руками Олежа. — Только у него поезд через час.

Лицо Тани вытянулось от удивления.

— Как через час?

— Я проездом. Просто хотел удостовериться, что у тебя все хорошо.

— Максим-то женился недавно! — расплылся в улыбке Олежа. — Ну, как она, семейная жизнь? Мы вот тоже все собираемся расписаться. Некогда, то одно, то другое.

— Ты женился? — спросила Таня; ее лицо вдруг стало совсем деревенским, бабьим и злым.

— Да. Теперь живу в Москве.

— Ну, а здесь близко! — еще пуще обрадовался Олежа. — Давайте, приезжай со своей. Что там ваши ночные клубы, видал я. А мы шашлык, свинины домашней возьмем… А лучше — раков наловим ведро. Ты раков свежих давно ел? Вот! У нас река, красота несказанная. Чего всем надо в этот Египет, я не понимаю. У нас и места, и рыбалка, грибы уже пошли. Можно и на байдарках, и просто с рюкзачком по лесу. Танюшка подрастет, я из нее знатную походницу сделаю.

— Уйди, нам надо поговорить, — произнесла упавшим голосом Таня.

— Нет, мне пора, — сказал Максим и поднялся, протянул ей руку.

— Ты не можешь так уйти! — воскликнула она. — Ты что, назло мне делаешь? Зачем было приезжать? Что ты хотел здесь увидеть?

— Ну, может, захотел посмотреть, как живет его страна? — предположил Олежа.

Таня наступала на Максима.

— Да, вот так мы живем! А ты струсил? Испугался? Конечно, тут надо драться самому, тут не все купишь за деньги, как ты привык!

Олежа смотрел на нее спокойно, даже с некоторой иронией.

— Может, лучше пойдешь к ребенку?

— Олег, ты что, не понимаешь, он издевается над нами?! — закричала Таня. — Приехал убедиться, что я неудачница, что я вернулась в свое болото и теперь всю жизнь буду о нем жалеть!.. А я ни о чем не жалею! Мне даже очень нравится моя жизнь! Все пели в ресторане — Вертинский, Элла Фицджеральд, Эдит Пиаф! Я бы сто раз могла устроиться!.. Просто я сама принимаю решения! Ты думаешь, ты такой прекрасный, успешный, у тебя отец и куча денег, а вот я тебя никогда не любила!.. Если хочешь знать, мне один твой друг гораздо больше нравился, и я с ним…

Олежа взял ее за плечи и с неожиданной силой встряхнул, нависая над ней своим пустым гипнотическим взглядом.

— Иди к ребенку. Слышишь, плачет? Все. Я человека провожу.

Таня сама вдруг расплакалась, и он погладил ее по волосам, подтолкнул к двери.

— Провожу тебя до станции, — сказал, улыбаясь Максиму. — Ничего, с ней бывает. Пройдет.

Максим хотел взять такси, но эта идея встретила возражения Олежи.

— Да тут дворами быстрее. Ты же на двенадцатичасовой? Без вещей, я понял?