Здесь он купил крохотную квартирку в глухом районе и зарегистрировал журнал «Мистика и криминал». Новоиспеченный издатель специально выбрал такое незамысловатое название, чтобы дать читателям четкий сигнал – вот как раз то, что вам нужно, что вы ищете по крупицам в других газетах и журналах. Более изощренное название требовало раскрутки – пока люди поймут, что за тематика за ним скрывается, пройдет время и утекут деньги.

Конечно, поначалу приходилось много работать, ведь он был и владельцем, и редактором, и журналистом, и дизайнером, и корректором, и распространителем. Но сейчас, когда дело шло по накатанной колее, самые густые сливки были сняты и размещены на банковских счетах и в ценных бумагах, а на интерес читателей ко всему потустороннему претендовало множество изданий-конкурентов, Александр сократил активность и работал только в свое удовольствие.

Выпускать раз в три месяца журнальчик да несколько раз в год тематические сборники – не такой уж большой труд для человека, который только этим и занимается и которому к тому же не надо тратить время на то, чтобы добраться до работы. Поскольку работает он там же, где и живет – в просторной квартире-студии на одиннадцатом этаже нового дома, в центре города и на краю моря.

Кресло, предложенное посетительнице, располагалось напротив большого аквариума, который Александр считал изюминкой своей так называемой офисной зоны – той части квартиры, где он работал и принимал посетителей.

Тридцатиметровое помещение с кожаным диваном, глубокими креслами, журнальным столиком, стеллажами и компьютерным столом было выдержано в бежево-зеленой гамме. Такие же цвета преобладали и в спальне.

А вот гостиная-кухня, размещенная в центре квартиры и окруженная перегородками, лучилась яркими оранжевыми предметами. «Оранжевый цвет усиливает умственную деятельность и улучшает настроение», – сказали ему в мебельном салоне в один из холодных пасмурных дней. Подобное сочетание оказалось как раз тем, что требовалось в тот момент. Во все же остальные моменты, как потом выяснил Александр, он нуждался совсем в другом – спокойных цветах и ненавязчивом дизайне. Издатель решил при первом же удобном случае избавиться от гарнитура.

Посетительница грузно опустилась в кресло и разочарованно уставилась на аквариум, словно ожидала увидеть на его месте летающую тарелку.

– Вы в шортах, – укоризненно произнесла она, – а должны быть в черном костюме.

– Но я же не гробовщик, – возразил Александр.

– Не гробовщик, но близок к привидениям, – сурово заявила женщина.

– Мы будем говорить о привидениях? – благожелательно уточнил Александр.

Посетительница поджала губы. Помолчала немного, а потом неожиданно всхлипнула:

– Ваш друг в беде, а вы тут шутите.

После получасового бессвязного разговора кое-что наконец прояснилось.

Клавдия Семеновна Токмакова, так звали незваную гостью, пришла к Александру по поводу «почти родственника» – Василия Денщикова, 27-летнего дворника с улицы Лесистой. С Василием Клавдия Семеновна была не только «почти родственницей», но и коллегой, поскольку вместе они многие годы следили за чистотой общественной территории. Собственно, Василий и попал на улицу Лесистую только благодаря ей: «Никто ему по доброй воле такой ровный и беспроблемный участок не дал бы, обязательно холмистый подсунули или ровный, но загаженный». Но Клавдия Семеновна среди всех дворников района авторитет имела – уважали ее и, чего уж тут скрывать, побаивались. Поэтому и достался Василию – тихому, исполнительному и молчаливому юноше – такая шикарная местность.

«Конечно, будь я министром, он бы у меня под боком тоже министерствовал, бездельничал», – мечтательно заметила посетительница. – А так – куда смогла, туда и устроила».

Без Клавдии Семеновны Василия с таким-то характером заклевали бы в первый же день.

«Не бил он никого ни разу, не ругался даже, так тоже нельзя», – объяснила защитница Александру.

Сама Клавдия Семеновна, конечно, не просто так парню рай на земле устроила – с пеленок она его знала и почти за сына считала. Сначала помогала его матери-одиночке, жившей с ней на одной лестничной площадке, а когда та умерла, и мальчик в пять лет осиротел, взяла шефство над бабушкой, да на полную катушку, ибо бабушка оказалась совсем больной и нетребовательной к дисциплине. Когда не стало и бабушки, Василия она опять не бросила, хоть и исполнилось ему уже шестнадцать лет, и вскоре на работу устроила. А недавно вообще в садовники протиснула – в парк при новом роскошном отеле.

Василий с детства растения любил. И они ему отвечали взаимностью – к чему юноша не прикоснется, все цветет и благоухает. А у Клавдии Семеновны как раз наоборот все получалось. На той части улицы, где Василий заправлял, клумбы красовались пышными цветочными шапками, а на Клавдиной стороне пугали проплешинами, словно их козы объели. Начальство однажды заметило такое несоответствие и рассердилось. «Мигом исправлю!» – пообещала Клавдия Семеновна и быстренько ко всем клумбам на улице Василия главным приставила. Так и ее сторона вскоре в цветах утопать стала.

Не доставлял Василий Клавдии Семеновне никаких хлопот, вот только не женился никак. Когда он учился в школе, она всегда знала, что за шуры-муры у него затеваются и отваживала нахалок, – нравились Василию отчего-то отвязные и самоуверенные девицы. А как вырос мальчик, так и затаился. Не будет же она теперь караулить ночами, когда ему почти под тридцать! Поэтому ничего о личной жизни подопечного она не знает. Но романы, скорее всего, тот заводит – вон у него в шкафу всякой одежды полно, даже костюм белый купил, шельмец эдакий.