решались. И что с этой силой делать, он пока не определился.

По второму варианту – начальник и сам побаивается своих

«защитничков» и даже рад, что кое-кто им не по зубам. То-есть,

есть некий противовес, которым при необходимости он может

воспользоваться. Каким образом – можно только гадать. Но раз

никаких замечаний по поводу недавней разборки не было, то

компромат на нас его пока не интересует.

Второй вариант меня настораживал, потому что возникал

вопрос: а как «Милочка» на него отреагирует? Не такой это

простак, что бы ни сделать выводов из опасной для него

ситуации и правильно на нее не отреагировать.

Пришлось почесать затылок. Если, как я считаю,

«Милочка» не знаю каким образом причастен к смерти механика

– по наводке ли начальника, или по собственной инициативе, -

то не решится ли он отправить на тот свет без чьей-либо

подсказка кого-то из нас? Организовать очередной несчастный

случай?

Представив, как отреагирует Владимир на подобные

«крамольные» мысли, и сомневаясь, что в его голове не начнется

очередной раздрай, разворот на сто восемьдесят градусов

непонятно в какую сторону, я решил разговор в его присутствии

на ответственную тему не заводить. Только предварительно

договорившись с Докой, вдвоем могли мы в очередной раз

переубедить упрямца, заставить все же помогать нам, даже если

на то у него исчезло желание.

Пока рассуждал о превратностях жизни, ноги вынесли

меня из сопок к карьеру, к маленькой железной пирамидке с

крестом на вершине, отмечающей место, откуда упал вниз и

разбился насмерть бывший механик. Появилась возможность это

место осмотреть еще раз, вдруг что-то в свое время упустил из

внимания. А что искать именно – я уже знал.

Опустился на четвереньки, и начал внимательно

осматривать кусты баялыча. Представлялось мне, что если

механик шарашился здесь ночью проверяя петли, то кроме как к

кусту, прикрепить их было не к чему.

Искал недолго – куст с содранной возле земли корой

нашелся в идеальном для петли месте, а характер повреждения

говорил, что это след от проволоки, замотанной вокруг ветки.

Находка говорила, что механик действительно мог сюда придти,

но понять почему ночью, и почему загремел в карьер – не

получалось. До него от петли я насчитал не меньше пяти метров.

Ветки куста тоже осмотрел внимательно и нашел на них

несколько заячьих шерстинок. Сидел, сидел в петле зайчик, раз

оставил их, пока рвался с испугу. Только куда вот делся вместе с

петлей, если место это утром тщательно менты осматривали, и

никакого зайца и проволоки не нашли?

Интересно, кто же в ту ночь здесь побывал кроме механика,

кто унес поймавшуюся животину и орудие лова? Не могли они

испариться без посторонней помощи!

Как любой ненормальный на моем месте, я посчитал, что

кто-то сознательно завлек сюда механика, а потом столкнул или

сбросил с края карьера вниз, после чего подчистил место

преступления - избавился от возможных улик в виде окурков,

следов обуви, а может и крови, заодно от зайца и проволочной

петли. И этого человека я должен вычислить! Конечно, с

помощью друзей-приятелей.

Постой, постой, - остановил себя вовремя. А если петлю

убрали сто лет назад? Ну стояла, стояла, один заяц в нее

попал, а других здесь не водится. Вот и сняли, перенесли в

другое место. Тоже вариант. Но это если никто не готовил в

лагере жаркое из зайца и не просил об этом поварих на

следующий день или два после смерти механика. Не верилось,

что убийца, если он был, попавшегося в петлю зайца выбросил.

Ну не должно добро пропадать в наше дефицитное по части мяса

время !

В домик вернулся в сумерках, так и не увидев вблизи

лагеря никакой живности. И приятно удивился: на столе

принесенный из столовой ужин на троих, а друзья-приятели,

снедаемые голодом, терпеливо меня дожидаются.

«Где тебя черт носит!» - продемонстрировал возмущение