работы будто специально Владимир постоянно торчал рядом. А

обсуждать тему, воспринимаемую как мои фантазии, при нем

совсем не хотелось. Приходилось ждать подходящего момента,

когда этот тип наконец найдет себе дело, а я смогу Доку на

время умыкнуть. Момент же как назло никак не появлялся -

Владимир беспрерывно развлекал нас пустой болтовней. Вроде

того, что хорошо бы в партию съездить, пивка попить, неплохо и

шашлычком разговеться. На работе он как одержимый колотил

любые попадающиеся под руку камни, объяснял мне, чем

именно они его интересуют, и непонятно по каким критериям

некоторые отбирал для пополнения личной коллекции,

находящейся в данный момент в партии. И несколько раз на день

напоминал о мечте найти приличный самородок, который он

втихаря заныкает рядом с лагерем в сопках, а зимой по снегу

сюда доберется и заберет. Такие его желания меня давно

перестали веселить, но Владимир этого не замечал, продолжал

гундеть и гундеть. Слава богу, ему все же и кувалдой

приходилось жонглировать, и только это мешало мне попросить

его наконец-то заткнуться.

Однажды за какие-то благие деяния господь бог обратил на

нас внимание, и для опробования подсунул массив очень

трещиноватых пород. Опробование пошло побыстрее, потому

что работать кувалдами не приходилось – я легонько тюкал

молоточком, а Владимир быстро сгребал в мешочки породу,

изначально разрушенную силами природы. И неожиданно, к

нашему удивлению, оказались вдруг без дела - все, что Сергей

наметил, опробовали. Я собрался идти в лагерь, просить у

геолога новую работу, но Владимир остановил:

«Подожди, нечего из себя стахановцев строить. Повезло

сегодня – завтра руки оторвем кувалдами, если по монолиту

лупить придется. Давай на рудный отвал смотаемся, посмотрим

что там лежит, камушки поколотим.»

«Самородок найти надеешься?» - поддел я приятеля.

«Зачем самородок?» - показушно удивился Владимир, хотя

на его физиономии это желание просматривалось без особого

напряга, - «Отберем парочку хороших образчиков, и все».

Я не стал спорить – и самому хотелось посмотреть

нормальную руду. Пошли к отвалу, и еще издали заметили, что

не одни мы такие любопытные: по кучам породы лазили два

человека и что-то там высматривали. Чапа, сопровождавший нас

хвостиком, неожиданно для меня зарычал, показав свое

негативное к ним отношение. Наверное, мужики успели его чем-

то обидеть. Коллега же мой удивился:

«Посмотри только! Я думал, что один такой, на голову

тронутый – коллекцию образцов собираю! Оказывается, и другие

такие же есть!

«Они не образцы, они самородки ищут!» - ляпнул я

Владимиру, отлично зная о его скрытых надеждах, - «Набивают

ими банки из-под тушенки, и в сопках прячут до зимы!» -

съехидничал откровенно, напомнив приятелю и о его мечте

поступить примерно так же.

Владимир засопел, сердито на меня позыркал, но

промолчал, посчитав что оправдываться сейчас не к месту – мы

успели к рудному отвалу подойти и ковыряющиеся в нем

личности нами заинтересовались.

При ближайшем рассмотрении оказались они «бандюками»

из окружения «Милочки», и конечно нашему появлению не

обрадовались. Желания пообщаться у них не возникло

возможно из солидарности с «паханом», которому Дока запретил

не только разговаривать, но и смотреть в нашу сторону. На

всякий случай «бандюки» отошли в сторонку – Чапа продолжал

на них порыкивать, но ковыряться продолжили, изредка на нас

посматривая. Я платил им откровенным невниманием, а

Владимир нет-нет, да и зыркал в их сторону, стараясь понять,

чем занимаются. Наконец не выдержал:

«А ведь точно, золотишко ковыряют. Ну не само конечно, а

отбирают камушки, где оно видимое», - посмотрел на меня – как

отреагирую – и добавил, - «У них уже два мешка килограмм по

десять набрано!»

Я невольно бросил взгляд в сторону старателей-