«кроме ля-ля заумного, ничего не дождешься!»

«Ничего, Варюха,» - «успокоил» женщину Дока, - « если эти

козлы (я и Владимир) в ладошки похлопают, я с тобой любой

танец сбацаю!» И начал галантно усаживать даму на

оставленное для нее место за столом.

До танцев дело не дошло, но наговорились, насмеялись от

души. Из трех мужиков, в состоянии «под легким шофе»,

анекдоты, смешные истории, чистая правда, полуправда и

откровенное вранье вырывались легко и без всякого порядка,

часто мешая друг другу. Варя только успевала хлопать глазами и

насмеялась до слез. Птички же наши из гнезда с изумлением

взирали на торжество, не решаясь попискивать.

Но и веселью приходит конец. В вагончике столовой погас

свет - народ разошелся по домикам, и только из некоторых

доносились приглушенный смех и разговор самых неугомонных.

Лагерь быстро и без инцидентов отходил ко сну.

В незаметно притихшей нашей кампании дело дошло до

завершающего чаепития. Дока занялся кипятком, заваркой,

чашками, Владимир убирал лишнее со стола. Я же решился

провентилировать не оставляющий меня в покое вопрос:

«Варя, кроме нас тебя не просил приготовить зайца еще

кто-то?»

« И не раз,» - улыбнулась Варюха, - «мужики если и умеют,

так чай заварить, на большее не хватает!»

«Не помнишь, кто к тебе с такими просьбами подходил?»

«Ну, несколько человек», - Варя сосредоточила взгляд на

одном из предметов на столе и начала вспоминать, загибая на

руке пальцы. «Два раза мужик, что уже отсюда уехал,» - как я

понял, тот, что ставил на зайцев петли, - «один раз парень, что

разбился, и один раз Милочкин», - закончила с удовольствием,

что не забыла всех любителей жаркого.

«А «Милочка» причем? Он же вроде не любитель

охотиться?» - сам не знаю с чего вырвался у меня совсем

дурацкий вопрос, на который Варя заведомо не могла ответить.

Она и промолчала – пожала плечами. Зато Дока понял меня

отлично, и трансформировал все в понятное для женщины

содержание:

«Ты лучше вспомни, когда этот бандит к тебе с зайцем

приперся!»

«А он последним приходил, не так и давно», - немного

подумала и уточнила, - «когда из милиции сюда приезжали,

разбирались как парень погиб».

Мы с Докой переглянулись, поняв, что зайчика «Милочка»

принес на следующий день после смерти механика. Не знаю, что

подумал Дока, но а я понятно: не его ли вместе с петлей этот

тип забрал с места, отмеченного пирамидкой с крестом? Той же

ночью, когда человек погиб, а точнее – его убили?

Здесь Владимир заметил мой с Докой телепатический

обмен взглядами, сделал правильный вывод, что в головках

наших праздничные темы отходят в самый дальний уголок и

сменяются другими, к данному моменту, по его мнению,

совершенно ненужными. Решил эту пертурбацию остановить, а

заодно напомнить всем, кто здесь, за столом, тамада:

«Хватит вам (то-есть мне и Доке) о грустном! Красавица

наша, единственная дама, уже пять минут, как не улыбается!

Стыд нам и позор, кавалеры хреновы!» - и персонально у Вари

поинтересовался обо мне, - « Он и с тобой, когда гуляете,

норовит об охоте, да работе? Про любовь иногда заикается?»

«Заикается, заикается», - улыбнулась мне женщина, -

«только когда очень попросишь!»

Варе я ответил улыбкой, а потом посмотрел на Владимира

как удав на добычу: чья бы корова мычала, а твоя бы молчала.

Знаем мы, как этот разговорчивый тамада со своей женой на

любовные темы разглагольствует, не смея поднять голос и ни-ни

о нескромном!

С Варей я еще прогулялся до карьера, и очень поздно,

когда лагерь замолчал окончательно, проводил до ее домика.

«Хорошо-то как сегодня было!» - подруга с сожалением

вздохнула, - «Что бы дней таких побольше, а каторги нашей

поменьше! Человеком почаще себя чувствовать!»

Не согласиться я не мог, но времена такие, что ради

близких готовы все мы на любую каторгу.

Часть тринадцатая.

С Докой никак не получалось поговорить наедине, после