Борбас же снова вернулся к крестьянским обязанностям и деревенскому быту. Однако до самой смерти своего учителя, дворф навещал старика, заботился о его здоровье и часто помогал по хозяйству. По вечерам Борбас и старый мастер приходили в свою пустующую кузницу, зажигали огонь в очаге и тихо беседовали, вспоминая свою тяжёлую, но столь привычную работу под кружечку эля или горячей травяной настойки. Иной раз бывало, старик приносил из дома старые железные предметы из числа личных вещей и они, посильнее растопив пламя в горне, переплавляли их и изготавливали какие-нибудь безделушки. В такие моменты Борбас снова становился учеником кузнеца, а старик вновь чувствовал себя мастером, передающим бесценные знания кузнечного ремесла будущему поколению.

Однако этот период жизни закончился для дворфа очень быстро. Длинная холодная зима подкосила здоровье оставшегося не у дел кузнеца и по весне Борбасу пришлось хоронить учителя. Его тело дворф обнаружил в кузне в тот самый день, когда лучи весеннего солнца начали растапливать первый снег и воздух стал заметно теплей. Чувствуя, что умирает, старый мастер, собрав все оставшиеся силы, поднялся со своей кровати, оделся и пришёл в кузницу. Там он привычно растопил очаг, сел на пол, прислонившись спиной к большому дубовому пеньку на котором стояла наковальня, и больше никогда не встал. Старик предпочёл умереть там же, где провёл всю свою жизнь. С тех пор Борбас никогда больше не заходил в старую кузницу.

От завладевшей дворфом хандры не спасали ни крестьянская работа, ни родительская любовь, ни целые бочки эля, которые Борбас заливал в свой непробиваемый для алкоголя живот. Он чувствовал, что с потерей кузни и кузнеца-учителя, он навсегда потерял нечто очень важное, возможно самое важное и потому не чувствовал больше комфорта от своей спокойной, безопасной и сытой жизни.

Последним развлечением дворфа, приносящим некоторое облегчение его унынию, стали молодецкие забавы, регулярно устраиваемые в деревне ради потехи и отдыха от крестьянских обязанностей - кулачные бои, борьба и драки на палках. Благодаря присущей его расе силе и выносливости, дворф во всех состязаниях без труда одолевал своих соперников - людей. Самый сильный и ловкий из них - молодой парень по имени Фок, искренне восхищаясь бойцовскими навыками Борбаса, часто просил того потренироваться с ним. Дворф иногда внимал его просьбам, так как сам любил хорошенько подубасить кого-нибудь палкой или кулаками, однако на его взгляд, Фок был слишком глупым для того, чтобы из него мог выйти какой-то толк. Впрочем, в деревне всё равно не было никого лучше и дворфу приходилось довольствоваться тем, что есть.

Кроме молодецких игр и драк, Борбас с недавних пор увлёкся охотой. Крестьяне поначалу не хотели его брать с собой, так как дворф упорно не мог научиться обращаться с луком. Быть может, сказывался его невысокий рост, густая борода, в которой путалась тетива или свойственная его расе неловкость, а быть может, он просто сам не хотел всерьёз изучать стрелковое ремесло. Так или иначе, но дворф предпочитал ближний бой, его основным оружием был большой тяжёлый топор-колун и собственные кулаки. Однако, хорошо понимая особенности охоты, Борбас научился достаточно точно и ловко метать свой топор в зверя. Старый деревенский колун не был предназначен и сбалансирован для метания, это был инструмент для работы с деревом, но дворф кидал его с такой силой, что даже если топор попадал в цель обухом, а не лезвием, то он гарантированно сбивал с ног любое животное, ломая ему кости и позвоночник. Кроме того, в стране ещё не перевелись разбойники, предпочитавшие короткую жизнь авантюриста честному труду работяги, а в лесу по ночам бродили волки. Поэтому деревенские охотники быстро оценили бойцовские навыки Борбаса и стали брать его с собой ещё и в качестве охранника.

Так протекала жизнь молодого дворфа в королевстве людей - в труде, сытости и размеренности, пока в одну летнюю ночь его не разбудил незваный гость.

Борбас проснулся в ту же секунду, когда незапертая дверь дома, в котором он проживал вместе с приёмными родителями, отворилась. Дворф никогда не отличался чутким сном, а после сочного мяса и бочонка эля разбудить его казалось невозможным. Однако ночной посетитель не пытался вести себя тихо, напротив - он громко топал, скрипел дверью и возбуждённо дышал, как после длительного бега или десятка оплеух тренировочной палкой. Незваный гость, отворив входную дверь, быстрыми шагами направился в спальню, где ночевали староста Дабрахот и мать Шишига. Кровать Борбаса стояла сразу в прихожей дома, как раз напротив входной двери - такое стратегическое положение позволяло дворфу возвращаться домой в любое время, не боясь разбудить родителей.

Борбас приоткрыл один глаз, до конца ещё не веря, что кто-то осмелился беспокоить семью деревенского старосты прямо посреди ночи. Убедившись, что фигура зашедшего в дом человека не пропала, дворф открыл второй глаз. Ночной гость, громко топая и тяжело дыша, уже почти подошёл к двери в спальню, не обращая внимания на лежащего в своей кровати Борбаса.

– Далеко собрался, малёк?
– тихо, чтобы не разбудить родителей, но сухо и уверенно бросил незваному посетителю дворф.

Человек остановился. Слегка отдышавшись, он ответил:

– Надо поговорить со старостой или с матерью Шишигой. Дело срочное.

По голосу Борбас тут же опознал в ночном госте Фока - молодого деревенского парня, вместе со своим братом Хоком уехавшего неделю назад в город по торговому поручению. Парень говорил чересчур громко, рискуя разбудить родителей, а то и соседей - и это сразу не понравилось дворфу.

– Вали отсюда малёк, пока не нахлобучил. Завтра поговоришь, - заявил гостю Борбас и, натянув на себя одеяло, отвернулся к стенке, искренне полагая, что уже избавился от Фока.

Однако, к его удивлению, парень не ушёл и лишь немного замешкался, остановившись у двери в спальню. Не смотря на дворфа и чуть более тихо он, вдруг, заявил:

– Борбас, прости, но это очень срочно. У деревни проблемы...

Дворф вдруг понял, что Фок испуган. Его голос дрожал и срывался, выдавая какой-то почти осязаемый ужас. Это заинтересовало Борбаса и он решил повременить с избиением незваного гостя. Тем более, что драться с полным желудком не самое приятное занятие.