– Вроде нет.

Спускаются вниз.

На дороге бой окончен. Разбойники убегают, бросив своих убитых. Чжан, ухватив за плечо, переворачивает убитого разбойника, навалившегося на Тару. Лицо у слуги испуганное, на глазах слезы.

– Молодой господин! Молодой господин!

С окровавленным клинком в руке подбегает Сосоно.

– Тару!

Мальчик стонет и открывает глаза.

Крупно - досада на физиономии стражника Юнъяна. Однако говорит он с наигранной радостью в голосе:

– Молодой господин, кажется, не пострадал.

Сосоно падает возле внука на колени.

– Слава всем богам, ты жив.

Тару, запинаясь:

– Ба... бабушка. Я его убил.

Вечер, стоянка каравана. Люди сидят, ужинают - каждому выдано по два рисовых шарика. Несколько человек перевязаны:, у кого рука, у кого голова. Мы видим и работника, из-за которого полез в бой Тару - вид у него бледный, на халате следы крови, из-под ворота видны бинты, но и он жует, хотя и несколько вяло.

Тару и Чжан сидят чуть поодаль. У Тару нет аппетита, и Чжан уговаривает:

– Молодой господин, ну хоть немножко. Молодой господин, надо кушать.

Тару отворачивается.

Сосоно стоит возле шатра, смотрит на своих людей. Рядом начальник охраны.

Сосоно:

– Выдай им вина.

Начальник охраны кивает: слушаюсь.

Сосоно:

– Слушайте все.

Люди оборачиваются, смотрят на неёе.

Сосоно:

– Сегодня был тяжелый день, но мы его пережили. Вы сегодня герои, вы храбро сражались и не дали разбойникам унести даже жалкой тряпочки. Выпейте, это придаст вам сил. Всем по чаше. Подходите. За посрамление разбойников и за удачу нашей торговли!

Глиняный жбан, работник с ковшом. Люди подходят, подставляют деревянные чашки. Повторяют "За удачу!" и выпивают.

Сосоно оглядывается на Чжана и Тару. Берет чашу, подставляет под ковш.

Чжан продолжает уговаривать:

– Молодой господин, прошу вас, хотя бы кусочек.

Подходит Сосоно с чашей, протягивает ее Тару:

– Пей.

Чжан, вскинувшись:

– Госпожа, как можно!

Сосоно только взглядывает - и слуга затыкается.

Тару:

– Не хочу.

Сосоно:

– Пей, говорю.

Тару весь кривится, принюхиваясь. Подносит чашу ко рту, глотает. Кашляет, слезы из глаз.

Сосоно, забирая у него чашу:

– Хорошо. Молодец. А теперь рис.

Тару откусывает кусок от рисового шарика.

Сосоно садится рядом, допивает вино из чаши.

– Ты храбрец, Тару. Но ты забыл все, чему тебя учили. Если бы не Юнхан...

Тару шмыгает носом.

С набитым ртом:

– Бабушка... Я так испугался... Бабушка!

Сосоно обнимает его. Тару утыкается ей в плечо. Плачет, икает, роняет рис изо рта. Сосоно гладит его по голове.

Пэкче, северная граница - по реке Пхэсу. На южном берегу, на землях Пэкче, строительство. Народ под руководством военных командиров таскает бревна и камни, месит глину.

Царь Онджо и трое министров в сопровождении отряда стражи объезжает границу. Один из министров - пожилой человек, седой, плотный, - это правый министр, убо Ырым. Подъезжают к строящейся крепости. Навстречу высокой делегации выходит начальник строительства, молодой человек с короткой бородкой, и еще несколько человек. Кланяются.

– Ваше величество!

Царь кивает, спешивается.

Мы видим, как он и его министры ходят по стройке, как начальник строительства показывает им: поглядите туда, а теперь сюда.

Наконец возвращаются к лошадям, усаживаются в седла.

Начальник строительства и его люди кланяются. Царь машет рукой: поехали.

Едут.

Онджо:

– Убо.

Пожилой министр:

– Слушаю, ваше величество.

Онджо:

– Проследи, чтобы к осени строительство было закончено. Мальгали могут забеспокоиться в любую минуту.

Пожилой министр:

– Не беспокойтесь, ваше величество, начальник строительства расторопный человек, я выбрал его сам.

Онджо, сам себе:

– Вот куда было бы полезно взять царевича Тару, так это на строительство крепостей. Ему следует в этом разбираться.

Пожилой министр:

– Когда мы будем возводить укрепления на юге, царевич уже вернется из поездки.

Онджо:

– Ты прав. Хотя Махан пока ничем нам не угрожает, следует укрепить и южные границы. Но спешить с этим незачем.