– Да, Дерек!
– оживился Руди, мановением руки остановив очередной аргумент, готовый сорваться с губ Густава Р. Эшендена.
– Действительно, было бы очень интересно послушать.

– Но...
– в замешательстве начал Стрикленд.

Что-то треснуло, будто лопнула плёнка, скрипнуло, потом из дальнего угла, где эстрада, набирая силу, запел саксофон. Струнный неспешный перебор, пиано...

– Вот, кстати, тебе и музыкальное сопровождение, - сказал Жнец.

– Да ты что, хочешь, чтоб я?.. Дурацкая шутка. Я и петь-то совсем не умею.

– А вы попробуйте хотя бы воспроизвести слова, которые говорил Слейтер, - попросил Руди.
– Не может быть, чтоб ни одного не запомнили.

В глазах Рудольфа Штайнмайера Жнец заметил блеск, обычный для узкого специалиста, слегка разогретого винными парами. В руках у Рудольфа Штайнмайера неизвестно откуда возникла записная книжка.

– Не стесняйся, Дерек, - подначивал Жнец.
– Спой акуанскую песню, не то господа учёные подумают, что ты бессовестно врал.

– Акуанскую песню?
– пропел голосок Лауры, на столе перед Жнецом возник стакан скотча.
– Как интересно! Дерек, вы будете петь?

Стрикленд открывал и закрывал рот, таращась на ядовито-жёлтую жидкость в бокале с высокой ножкой.

– Вы просили дайкири, Дерек, - пояснила, устраиваясь за столом, Лаура.
– Одри сказала, что наливает вам это, когда вы просите дайкири. Мне она тоже сделала, я попробую. Скажите, это действительно похоже на дайкири? Я столько о нём читала...

– Это пойло такой же дайкири, как Дерек - головоногий, - сказал Жнец.

– Я не верю в сказки про акуанов, - заявил Эшенден.

– А я верю, - сказала Лаура, с сомнением рассматривая коктейль.
– И это никакие не сказки, правда ведь, Дерек?

Стрикленд выпил. Одним духом высадил свой коктейль; когда поставил на стол пустой бокал, в лице у него действительно появилось нечто акуанское.

– Это надо пить залпом?
– осведомилась Лаура. Не дождавшись ответа, выпила. Замолчала на какое-то время, результатами дегустации Жнец интересоваться не стал, следил за Стриклендом, стараясь не выпускать из виду Эшендена.

– Не верите, - выдохнул сценарист.
– И ты не веришь, и ты, и ты тоже... Все вы напро... про... против меня. Петь вы меня не заставите, не на такого напали. Но я вам скажу. Сейчас вот всп... вспомню, как там было у него? Макал... Или малкал? Мал-кал-веха зуф-фа! Алсу! Пхр! Пхр! Вена! Банзайтр-трш! Или вонзай? Трш!

– О-о!
– сказала Лаура.

Жнец глянул на ней мельком, спросил: 'Что с вами?' Она замотала головой, пряча лицо в ладонях.

– Акх-хапри!
– с натугой сказал, глядя на неё, Стрикленд.
– Акх-кхапри аксакс... Или сколько раз акс?

– Не выражайтесь при дамах, Дерек, - попросил Жнец.

– Что? Что он сказал?
– полюбопытствовала Лаура.
– Что-то непристойное? Ох, слёзы из глаз от этого коктейля. Как вы его пьёте? Ираклий, не смотрите на меня. Лучше переведите, что он про меня такого сказал.

– Сказал, что у вас прекрасная форма... э-э... это непереводимо. Понимаете ли, названия частей тела не совпадают с нашими.

– Какой хам этот Стрикленд!
– возмутилась Лаура. Коктейль произвёл на неё действие, но ещё не в полной мере.

– Чушь!
– заявил Эшенден.
– Абракадабра. Перестаньте нас мистифицировать.

– Не совсем чушь. Кое-что очень похоже, - пробормотал Руди, листая записную книжку, затем обратился к Жнецу: - Тут у меня расшифровки аудиозаписей, транскрипции. Как он сказал? Мал-кал-веха? Нет, такого у меня нет. Фонетически близко, но...

– Просто у него хромает произношение, - пояснил Жнец.
– Он хотел сказать: 'Малкавета, зува. Алзупхрвена.' В переводе примерно так: 'Привет, брат. Дай пять'.

– Мал-ка-ве-та, - повторил Руди.
– Такое у меня есть, похоже... Что?! В переводе? Позвольте, вы сказали в переводе? Можете перевести, что он сказал?

– Он сказал: привет брат, дай пять. Ну, вы понимаете, я перевожу не дословно, нет ведь у нас щупалец. Затем он сам себе ответил что-то вроде 'привет семье'.

– Ген-су-кел!
– изрёк Стрикленд.
– Леир! Пон-няли меня, вы все!

– Это непатриотично, Дерек, - упрекнул Жнец.

– Чушь, чепуха!
– возмущённо шипел Эшенден.

– Вы серьёзно?
– спросил Руди.

Жнец допил свой скотч, ответил: 'Совершенно серьёзно'. Тело работало великолепно, исчезла скованность, вызванная увечьем, информационный поток лился в мозг свободно. Жнец чувствовал себя Ноем, который в прошлой жизни был головоногим и ещё кем-то. Он получал удовольствие от того, что видит троих разом: захмелевшего Дерека, внимательного Эшендена, прячущегося за маской недоверия, и Руди, не слишком удачно изображавшего удивление. Всех троих. Ему было приятно, что Лаура так близко и что ладонь её...