– Я очень занят.

– Что же мне делать?!

Прорвалось наружу её отчаяние, подумал Жнец.

– Я же тебя...
– Она не договорила, бросилась прочь. Мигом взлетела по лестнице. Вслед ей тренькнули струны, и тёплый саксофонный голос пропел первую любовную фразу. Залежи музыки, накопившиеся в баре Испанца, растрачивались впустую.

Жнец, стоя у крошечной эстрады, оглядел зал. Парочка всё шепчется в углу, головы близко, - рыжие космы и русые кудряшки, - рыжий при этом на меня смотрит. Дальше. Другой стол. Стрикленд размахивает ножом, как дирижёрской палочкой, Эшенден невозмутим, Руди испарился. Я ведь просил дождаться. А, вот он у стойки. Что-то говорит капитану, тот смеётся. Одри делает вид, что протирает бокалы. Подойти к угловому столику, поздороваться с Марго, проверить реакцию и заодно как следует разглядеть рыжего? Что-то мне напоминает его шевелюра. Или к стойке? После разговора с Лаурой голова работает плохо. Что он там показывает?.. Руди сигналил: демонстрировал пустой стакана, другой рукой делал какие-то жесты. 'А, понятно' Жнец кивнул и жестом показал Рудольфу Штайнмайеру, что стаканчик опрокинуть неплохо. 'Нелишним будет подстегнуть мозг, игра только начинается. Маргарет, Одри, капитана, Лауру и пьяного сценариста, кажется, можно сбросить со счетов, остальные пока на подозрении. Кто из них? Рыжий? Густав? Этот мальчишка?' Жнец, поглядывая на Штайнмайера, вернулся за стол.

– Что ж ты, поганец!..
– грозя десертным ножом, напустился на него Стрикленд.
– Обидел мисс... мисску-киску... Спугнул! Сбежала от тебя. Эх-х!

– Тебе какое дело?
– холодно спросил Жнец, думая: 'Принести ещё один коктейль? Кажется, одного бокала хватило бы, чтоб Дерек не путался под ногами'.

– Ка-анешно... Мне ник-какого дела нет, что глупые девчонки фт... втю-ри-ваются в одноруких прелю... бодеев и ломают себе... Что? Да всё себе ломают.

Стрикленд с дребезгом швырнул нож на стол, скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула с видом государственного обвинителя.

– Балаган, - презрительно бросил Эшенден, глядя в пространство.

– Я с вами совершенно согласен, Густав, - с отменной вежливостью поддержал Жнец, затем обратился к Стрикленду:

– Дерек, хватит. Зачем ты меня провоцируешь? Лучше бы выпил. Хочешь, я принесу тебе ещё дайкири? Пить у тебя получается лучше, чем читать морали.

– Да, я проворо... цирую. Это моя святая обязанность. Если бы не проро... каторы, жизнь стала бы похожа на сопливую мелодраму. Слышишь, ты, мор-рализатор?! Ты понял? Я сказал, ты - сопливый мелодраматурх-х...

– Дайкири, - провозгласил Руди, появившись у стола с уставленным подносом.

– А?
– встрепенулся Стрикленд.
– Я здесь, Одри. С-сюда.

Он проследил за перемещением бокала с подноса на стол, потом попробовал поймать Рудольфа Штайнмайера за руку.

– Тебя перекрестили, Дерек, - сказал Жнец.
– Будешь теперь не Стриклендом, а Дайкири. Дабл Дайкири. Дерек Д. Дайкири. Руди, господин сценарист, кажется, собирается предложить вам ангажемент. Справитесь с ролью Одри?

– Думаю, капитан Легран будет против, - ответил Руди и выставил на стол рюмки для себя и Эшендена и стакан для Жнеца.
– Я не в его вкусе.

Он сунул поднос на соседний стол, миг - и вот он уже сидит против Жнеца. И снова в руках у него записная книжечка.

– А вы расторопны, Руди. Неплохо справляетесь. Поступайте на службу к Испанцу, это принесёт вам больше денег, чем вся ваша ксенолингвистика.

– Я больше люблю нанимать, чем наниматься. Я работодатель, господин Антониадис.

– Уже навели обо мне справки у капитана?
– спросил Жнец поднимая стакан.
– Не собираетесь ли нанять меня, господин работодатель? Это было бы очень кстати, я как раз на мели.

– Как хотите, Рудольф, - вставил Эшенден, - но мне кажется, вы делаете ошибку. Нельзя относиться серьёзно к пьяному трёпу. Кроме того, у меня сложилось впечатление, что таланты господина Антониадиса лежат не в плоскости ксенолингвистики. Вот если бы вам понадобилось убить кого-нибудь...

– Да!
– выкрикнул вдруг Стрикленд.
– Я понял! Он агент акх... акуанов! Ты!

Стрикленд указывал на Жнеца пальцем, плевался словами: 'Голо...ногий... агент!.. Вот ты кто!.. Я понял кто ты, Роберт Корк!' Полупустой бокал с жёлтым пойлом стоял перед ним на столе.

– Шут гороховый, - проворчал, качая головой, Эшенден.

– Все мы чьи-нибудь агенты, - сказал Руди, - Правда ведь, Густав? Ничего, пусть выговорится, это даже забавно, когда в голове у человека вместо мозгов коктейль. Что на языке, то и в голове. Успокойтесь, Дерек, мы верим каждому вашему слову. Пейте до дна, у вас что-то ещё осталось.

Стрикленд посидел какое-то время с открытым ртом, потом схватил со стола бокал и вылил в глотку. Из глаз его потекли слёзы.

– К делу, - сказал Руди, листая книжку.
– Я правильно понял, господин Антониадис, что вы владеете акуанским в совершенстве?

– Я не знаю, что вы считаете совершенством, - отставив пустой стакан, ответил Жнец. Тело снова пришло в норму, мозг работал прекрасно.

– Во всяком случае, вы можете переводить. Мне нужно расшифровать кое-какие записи, хотя бы частично. Предупреждаю, обмануть меня у вас не выйдет, я знаю про акуанский язык достаточно, чтобы отличить перевод от... кх-м... мистификации, как выразился любезный Густав.

– Вы не верите мне?
– спросил Жнец, следя за выражением лица Эшендена. Маска, но угол рта дрогнул. Попался.