Утром, что ж. Ожидаемо. А Неумолимой мне тоже осталось быть недолго.

На табло с пятью голосами — три против и два — за, я взирала почти равнодушно. Очнулась, лишь когда творец, проявивший участия к судьбе Даймонда и моей, остался на экране один.

— Рад видеть вас в относительном здравии, Бренна. Если не ошибаюсь, с вами произошло что-то, выходящее за рамки реалий нашего мира?

— Совершенно верно, Справедливейший! — процедила я и рассказала ему о встрече с Дейзи.

Он выслушал молча. Потом странно посмотрел на меня и сказал: — Вот что, Бренна. Я понял, о чем она говорила. Но сообщать вам это сейчас не буду.

— Почему? — с вызовом спросила я. Не было ни времени, ни желания поддаваться слабости.

— Я скажу только одно, — не обращая внимания на мой тон, продолжил творец. — Не стоит запрягать телегу впереди лошади. То, что предложила Дейзи Маккалоу — действительно реальный способ спасти мир. Мир, Неумолимая. Но если завтра Этель Вернель сочтет креадора виновным, способ потеряет смысл. Вы понимаете это? Если креадор умрет, спасать его творение будет некому.

— Но разве нельзя сообщить ей, что существует способ… — начала было я, но творец перебил.

— Нельзя, Бренна. Вот этого действительно нельзя. А почему — поймете, когда узнаете, что представляет из себя способ. Повторяю: нет смысла сообщать вам об этом заранее. Лучше подумайте о другом. В том случае, если Этель оправдает креадора — как убедить его оправдать самого себя. Ведь он последний в семиугольнике, Неумолимая.

С этими словами творец исчез, оставив меня над чашей с водой цвета смерти.

"Снисхождения не жду… Я полностью виноват. Делай что должно…"

"Если бы я допустил такое в своем мире — не простил бы себе никогда".

Фразы, сказанное Даймондом, а затем — Джоном, ясно всплыли в моей памяти, словно выжженные огнем на белом дереве.

И Рихард, кажется, произнес что-то подобное — вот почему он тоже высказался за смертный приговор.

О, стихии! Самый главный оппонент Даймонда — он сам. Мне предстоит спасти его от себя самого.

После плотного ужина — раз я теперь здорова, у меня снова хороший аппетит — я не направилась к Даймонду, как хотела вначале. Творец прав в одном: не стоит запрягать телегу впереди лошади.

Если завтра Этель отправит Даймонда на смерть, мои сегодняшние уговоры не пригодятся.

Поэтому я буду действовать иначе.

Я села за стол, поставив Вечную свечу в подсвечник перед собой. До утра она мало восстановится, но выбора нет.

Коротким заклинанием я вызвала резиденцию — жаль, что кроме этого места и центрального офиса Лиги я не могу связаться ни с кем.

Дежурным оказался маг, который провожал меня в дорогу.

— Неумолимая! — обрадовался он. — Как я рад видеть вас! Позвольте выразить свое восхищение вашим мужеством!

— Спасибо, — кисло улыбнулась я. — Вы можете мне помочь? Но так, чтобы не знал Верховный.

Маг, заговорщицки подмигнув, кивнул.

Через пять минут передо мной сидела Линда в свободном платье цвета ультрамарин. Любимый цвет Ральфа — он обожает все синее. Синий дизайн для формы в академии выбирал он.

— Добрый вечер! — слету начала я, не дожидаясь, пока она сделает это первой, как установлено. — У

меня к тебе деловое предложение. Ты слышала, что происходит в Мире-на-краю?

— Я знаю про суд семиугольника, — просто ответила Линда.

Еще бы она не знала! Небось считает, что Ральф — само великодушие?

— А ты знаешь, что это ты устроила катастрофу в совершенно здоровом мире?

— Что вы такое говорите? — раскрыла рот Линда, вытаращивая васильковые глаза.

Я в двух словах рассказала ей про песчинку.

— И кольцо, которое сейчас на твоем пальце, хранит следы смертоносной пыли. Достаточно рассказать об этом Верховным творцам — и ты сможешь занять место обвиняемого креадора. Не знаю, любит ли тебя Ральф на самом деле, станет ли он спасать тебя — или просто от всего открестится — но разве тебя не волнует, что страдает невиновный? Разве, в конце концов, тебе не жаль всех тех людей, которых ты губишь, пусть ненамеренно? Ты не хочешь помочь? Хоть частично загладить свою вину?

В глазах Линды тут же заблестели слезы.

— Что я должна сделать? — пробормотала она.

— Как насчет того, чтобы выступить завтра свидетельницей в суде? Я расскажу все как было, а ты подтвердишь и покажешь кольцо. И мы скажем правду: что ты ничего не знала. Тебе ничего не будет — ты слабый маг и не несешь никакой ответственности.

— Но ведь тогда… Ральф…

Она обхватила руками голову и так сидела какое-то время, плотно зажмурившись. Я терпеливо ждала. Сердце, казалось, бьется медленно-медленно, словно к нему привязали тяжелый мельничный жернов.