Шоссе оставалось пустынно.

А город был большой. И почти незнакомый. Поездки раз в пару месяцев по центральным улицам и всяким расположенным на них магазинам не дают ведь знакомства с городом. Она могла повторить обычный маршрут - до какого-то момента, а дальше хитросплетения переулков окончательно сбивали с толку. Стоило заранее скачать карту, но она забыла, а теперь для этого надо было бы включаться в Сеть и оставлять там совершенно лишний отпечаток. Домой попасть так и не удалось, слишком редко она там была - в необжитых комнатах, где кроме собственного телефона никаких средств коммуникации - впрочем, это было бы глупо, там ведь станут искать в первую очередь...

Когда-то в центре было оживленно, и даже очень: длиннющие пробки, жуткое движение, никакой тебе парковки, толпы пешеходов, стекло и бетон, шум, гам, выхлопы, горячий вонючий асфальт, редкие задыхающиеся в смоге деревья. На каждом перекрёстке - видеомониторы, над каждым светофором - рекламные растяжки, и везде - громадные баннеры размером в половину фасада...

А ещё ноу-хау - стерео-реклама, квинтэссенция изуверской мысли, мечта любого рекламиста. Собственно, промышленные стереоэкраны не для того придумали, но как прижилось! Поставили один такой экран на центральном вокзале, и показывали по нему чёрт знает что. То филейные части младенцев, упакованных в новомодные подгузники. То филейные части девушек, не упакованных уже ни во что, кроме очередного "крема для загара в условиях истончившегося озонового слоя"... И ведь какой ажиотаж был вокруг самого первого большого стерео - особенно с рекламой того самого крема то ли от, то ли для загара...

Таким он был раньше - центр.

Теперь рекламы значительно поубавилось, стерео закрыли как нерентабельное, половину видео перебила шпана, а вторая половина просто не работала, и остались одни только баннеры да растяжки - доживать свой век под всеми капризами природы, словно древние вымершие динозавры. Машин и людей тоже стало значительно меньше, по сравнению со старыми добрыми временами улицы практически обезлюдели.

Пешеходы больше не боялись переходить улицу в недозволенном месте, глючные светофоры больше не устраивали пробок в пару тысяч машин, да и проехать человеку, не имеющему водительских прав и не обладающего достаточными навыками для получения оных, стало вполне реально - и это-то в краевом-то центре... Хотя, всё-таки она вела очень осторожно, и может быть, просто не показалась достойной внимания редким стражам порядка.

Вот мимо проплыл парк, в центре площадки замощенной плиткой застыли две статуи - мужчина и женщина - протянув друг другу руки и уже много лет радуясь предстоящей встрече, которая всё никак не произойдёт. Скамейки возле них пустовали, только какой-то человек зябко ёжась под ветром, разглядывал объявление, приклеенное к постаменту.

Вот недостроенная станция метро - заваренные наглухо двери соседствовали с совершенным отсутствием передней стены, на месте которой раньше была застеклённая витрина, а теперь остался лишь металлический каркас, уже начинающий ржаветь. Почти восемьдесят лет разговоров о метро, пять лет проектирования и строительства, десятки миллионов расходов - всё типично по-русски, с размахом - законченная первая линия, почти законченные две первых станции, приближается торжественное открытие... А потом всё случилось и оно так и не заработало ни разу.

А вот и общественная Станция. Вот уж что точно всегда работает, как часы. Высотный корпус, чистенький фасад, обремененный футуристическим дизайном, вымытые (и уж конечно нетронутые) витрины с застывшими за ними манекенами, огромный фирменный логотип над входом - земля и "триколор" на фоне черной с серебром аббревиатуры - и просторная стоянка, забитая почти до отказа. Кажется, будто половина машин города собрались на ней, или уж во всяком случае - со всех окрестных кварталов.

Парковка бесплатная. "Трайтек" заботится о нуждах клиентов, которым и так деваться некуда, а заставлять их платить ещё и за парковку было бы уж совсем через чур.

Забрав документы и поставив забрызганный грязью автомобиль на сигнализацию, она вступила под сень Станции.

Альфа 2

– А вы как думаете, что?

– Спиритизм?

– Инфантилизм.

– С моей стороны?

– Естественно.

Джон Фаулз, "Волхв"

Страж или Призрак, черт Его знает, но чувство юмора у Него определенно было. Со стороны это выглядело донельзя странно: облитый пульсирующим светом на фоне бледно горящих деревьев, совершенно демонстративно сбросив капюшон с головы, некоторое время Он просто стоял, обозревая произведенный им эффект.

Эффект был и правда что надо.

А вот головы у Него не было. Совсем. Ну, почти... В воздухе висела светящаяся маска, словно нарисованная рукой ребенка, а потом нацепленная на сгустившийся туман, начинающая уже затухать - вместе с тем, что светилось на Его плаще и с тем, что светилось на деревьях. Затухало не особенно медленно, но достаточно для того, чтобы сначала не заметить.

По мере того, как освещение падало, и тени сливались с наступающей снизу темнотой, Призрак начал проявляться - там, где в воздухе была лишь пугающее грубое светящееся подобие лица, что-то как будто сгустилось ещё больше, постепенно уплотнившись. Казалось, Он впитывает в себя свет: ручьи трепещущего мерцания на деревьях становились всё тоньше, разбиваясь на капли и отдельные островки, "светлячки" гасли один за другим. Плащ упал на "пол", "угасая" с каждой секундой.

Кьяра села там же, где стояла, тупо наблюдая за процессом.

Словно из воздуха, прямо на глазах, материализовались пальцы. Почему-то она прикипела взглядом именно к ним. Сгустившиеся струи тумана, закручиваясь и уплотняясь до полной непрозрачности, как будто бы затвердели, обретая форму. Потом посветлели - словно вбирая последние частицы света из перчаток - и стали вполне нормальными человеческими ладонями. Перчатки пролетели свои полметра и присоединились к плащу.

Вот почему их призраками называют, подумала Кьяра, ужас какой. Теперь ей стало понятно, зачем Он носил и плащ, и эти перчатки - если их сбросить, в темноте Его вообще было бы не видно.