В юбке из грубой мешковины Бероэс выглядел отлично. Широкий ремень оттягивали книзу тесак в кожаных ножнах и какая-то трубка из светлого металла. Они с Теривагом были похожи, как младший и старший братья.

У нанья нет выражения "не лезь не в свое дело". Териваг ответил:

– Это не тебе решать.

– Мне, - ухмыльнулся Бероэс и поманил меня к себе.
– И еще я думаю, что ты позволяешь себе слишком много. Эта женщина заслуживает высокого внимания, здесь ей делать нечего. Если же не заслуживает... значит, ты можешь поделиться.

Териваг отпустил меня. Он ничего не сказал, и все же я поняла, что должна уйти. Перешагнув порог коридора, я остановилась, прислушалась. Тишина - они говорили молча. Во мне закипал гнев. Нужно немедленно идти к великому Анту! Териваг на моей стороне, но он не каждый день бывает в Высоком доме. Если Бероэс подкараулит меня где-нибудь, никто не поможет!

Я вызвала лифт и отправила его на верхний уровень. Там он отказался открыть дверь. К великому Анту не попадешь без приглашения! Тогда я взмолилась про себя: "Отец, впусти меня! Нужно срочно поговорить с тобой! Пожалуйста, отец Анту!"

Долгих десять секунд ничего не происходило. Потом дверь ушла в сторону. В салоне великого Анту не было, в кабинете тоже. Помявшись у двери спальни, я несмело постучала. Низкий голос позвал меня, и я вошла.

Отец Анту лежал под своим сухим деревом. Черный плед закрывал его до самого лица. Его вид меня ужаснул. Словно он не вернулся из сна - голый череп покрылся паутиной морщин, мертвенно-синие щеки обвисли, углы губ опустились книзу. Он едва приоткрыл глаза, чтобы взглянуть на меня. Шевельнул рукой, веля подойти ближе. Я забыла, зачем пришла. Кинулась к нему, упала на колени у кровати и сжала в ладонях его холодную руку.

– Отец мой! Ты болен? Что с тобой?

Его пальцы сжали мои - он просил помолчать. Какой же он старый! Наверное, пришла ему пора умирать! Он скосил на меня глаза, в которых отразилось недовольство. Я преданно смотрела на него, не смея повторить вопрос. Тут дверь открылась, и вошел Бероэс, а за ним Териваг. Черные, как у отца, глаза юноши зацепились за наши с великим Анту сомкнутые руки.

– Приветствую, отец. Вижу, нашел себе новую любимицу. Наверняка дочерью ее зовешь? А я в это время в горах пропадаю!

Великий Анту молчал.

– Я собираюсь на Луну, великий Амелу звал в гости. Если позволишь, заберу эту лулу с собой. Ты уже все от нее получил, пора показать ее наверху.

Молчание.

– Отец, послушай меня, - в голосе Бероэса послышалась угроза.
– Ты позволяешь себе слишком много. Я не хочу отвечать за твои проступки. Эта лулу ценнее золота, ценнее Аэля. Если ты и ее скроешь от Луны и Эркоя, значит, ты совсем лишился рассудка. Но я-то не лишился! Рано или поздно о ней узнают. А я пока не могу себе позволить спорить с великим Амелу. Отдай ему женщину!

Взор великого Анту был настолько тяжел, что Бероэс сгорбился, но тона не сменил.

– Что ты теряешь? Ты скоро умрешь. Она все равно попадет на Луну, а я, повторяю еще раз, потеряю расположение великого Амелу. Отправь ее сейчас, не подводи меня! Или, - он кинул быстрый взгляд на Теривага, - отдай ее мне. Только ради ее красоты я готов смириться с еще одним оскорблением!

Я перевела взгляд на отца Анту. Он по-прежнему молчал, и я всеми порами ощутила, как вокруг его большого тела свивается горячая темная волна. Его рука согрелась. Я отпустила ее, отодвинулась, стремясь уйти из-под поля жесткой энергии. Настала тишина, такая тишина, что в горле моем с грохотом забилась в артерии кровь. Двое нанья пронзали друг друга взглядами. Териваг замер, опустив голову.

"Иди спать", - сказал отец Анту. Сказал беззвучно, но услышала даже я.

Бероэс поклонился медленно и неохотно, будто против своей воли, и молча вышел из комнаты. Териваг подошел к кровати, положил руку на лоб великого Анту, словно успокаивая его. Они не смотрели друг на друга. Потом Териваг ушел следом за Бероэсом. Я глубоко вздохнула и придвинулась на прежнее место. Все мое тело, от ступней до макушки, покрылось потом, и волоски на руках до сих пор стояли дыбом. Словно во сне услышала свой голос:

– Про таких, как Бероэс, в моем мире говорят: дай палец - откусит руку. Нельзя ему поддаваться. Уступи один раз - и будешь уступать всегда. Но что ты станешь делать, когда он проснется? Тебе придется отправить меня к великому Амелу?

Великий Анту поморщился, будто от комариного писка, произнес: "Ступай, девочка". Я помедлила чуть, не веря тому, что услышала, и пошла прочь.

Нужно повидать Теи. Может быть, она объяснит, что здесь происходит! Выйдя из лифта на следующем уровне, я постояла в коридоре, пытаясь сообразить, где она может быть в этот час. После пережитого сердце до сих пор испуганно колотилось, и было очень жарко. Поэтому я вышла на палубу. Теи оказалась тут, стояла у парапета.