– Только не надо меня пугать. Тем более вылетом из системы. Еще неизвестно, кто от этого больше потеряет, я или система.

– Зажрался. – В глазах генерала мелькнул добродушный огонек. – Ладно, может, отмажем твою Жанну, если разберемся как следует. Все было бы проще, если бы она не стерла видеозаписи. Интересно, чем она руководствовалась? Я все больше склоняюсь к мысли, что реципиент, как мы и предполагали, обрел некоторые способности, выходящие за рамки привычного. Может, он ее загипнотизировал через камеру?

– Без записей сказать невозможно. Но, глядя на поведение Нины, я готов с вами согласиться. Мне кажется, что обычными средствами уговорить девушку на подобную аферу совершенно немыслимо.

– Вот именно. – Стежнев снова выпустил несколько густых клубов дыма. – В рапорте водителя-»таксиста», которого ты успел задействовать, фигурирует невероятная быстрота реакции реципиента. Похоже, мы нажили себе на задницу геморрой размером с арбуз. Теперь у нас в наличии универсальный солдат, цели и задачи которого нам неизвестны и непонятны. Твои действия?

– Самым разумным считаю захват. Но не на улице, где он может выкинуть черт знает что, а там, куда он направляется.

– Что это, кстати, за место?

– Непонятно. Сейчас он движется в северо-восточном направлении.

– Миновал три вокзала, – сообщил оператор в приоткрытую дверь. – Движется по направлению к Щелковскому шоссе.

– Где он живет? – Генерал поднял брови, продолжая попыхивать трубкой.

– В районе «Молодежной». Причем знакомых у него в Москве нет. Я проверял.

– Вот черт… – Стежнев вынул изо рта трубку и задумчиво потер пальцами переносицу. – Я не могу работать при полном отсутствии информации. Надо советоваться с научным отделом, а то, не зная броду, снова нарвемся.

– Пожалуй, – кивнул Вадим и снова поморщился от боли в затылке. – Я тоже был бы не против понять, с чем мы все-таки столкнулись.

В туалете придорожного кафе никого не было, поэтому бритоголовый придержал здоровяка за рукав и шепнул ему на ухо:

– Дэн, может, лучше свалить?

– Я в это окно не пролезу. – Здоровяк с сомнением глянул на приоткрытую раму с рифленым стеклом. – К тому же знаешь, Бобби, я подумал, что не хило было бы научиться таким штуковинам. Мы бы тогда с тобой вдвоем могли взять под крыло всю Сорок третью улицу. Прикинь, мы зашугаем ниггеров одними фокусами, даже стрелять не придется. Или всадят тебе пулю в задницу, а я бац – вытяну ее пальцами, и пусть копы ищут нас по больницам.

– Неизвестно, сколько этому надо учиться. – Бобби расстегнул брюки и с наслаждением помочился в писсуар.

– Быстро, – уверенно кивнул здоровяк Дэн.

– С чего ты взял?

– Он сказал, что может убить человека одним движением, но мне в ногу стрелял из револьвера. Еле успел достать его из кобуры.

– Ну и что?

– Я его чуть не пристрелил, ты помнишь?

– Ну! Говори яснее. – Бобби недовольно поморщился.

– Он тогда еще не умел, – понизив голос, произнес Дэн. – Уже при нас научился.

– Ты псих. Этого быть не может.

– Ничего из того, что он показал, быть не может. Но я тебе точно говорю – его на ходу просекает. Словно ему кто-то нашептывает, как и что нужно делать.

– Ну конечно, у него в башке приемник, – усмехнулся Бобби.

– Я не знаю, что у него там стоит. Но знаешь… Может, он правда слышит глас божий?

– У тебя совсем мозги раком встали, – отмахнулся Бобби. – Ни черта он не похож на святого.

– Над Иисусом тоже все поначалу смеялись. Ты вообще-то хоть раз брал Библию в руки?

– В воскресной школе. – Бобби сплюнул в писсуар.

– Понятно. Тогда слушай сюда. Многие считали Иисуса психом и шарлатаном, пока он не начал творить чудеса.

– Да это было чертову прорву лет назад!

– Ты не дослушал, – обиделся Дэн. – Его и казнили как шарлатана. Говорили, что он хотел стать царем иудейским.

– Да хрен их там разберет. Может, он и правда на трон метил.

– Не в этом дело. После казни он через три дня воскрес и вознесся на небеса. А затем, я уж не помню кто, обещал его второе пришествие.

– Нам-то с этого что обломится? – Бобби пожал плечами.

– Тебе все же надо было хоть раз не заснуть в воскресной школе. У Иисуса были апостолы. Ученики. Он набирал их из всяких людей, даже из грешников. Многие из них сумели потом творить чудеса. Две тысячи лет прошло, а их помнят.