Подписано сие примечательное послание было коротким прозвищем "Бабич", а завизировано электронной подписью окружного прокурора Бабичева Г.Б.

Глава девятая

Виртуальные телефонные службы Ключик терпеть не мог, но что делать - трубка разбита, в мастерскую возвращаться нельзя, там тип из безопасности. Дав терминалу указание позвонить Бабичеву, Валентин Юрьевич подумал: "Интересно получается. Ловили они гриба, а поймали меня. Всего-то им нужен был грибов профиль. Зачем? Чтобы найти его в реале? Кто он вообще такой, мой гриб?" Рассеянные мысли не успели выстроиться, очевидных умозаключений артмастер сделать не успел. Знак исходящего вызова с экрана исчез, вместо него возник другой - безликий чёрный болванчик, похожий на облачённую в пиджак с галстуком кеглю.

– Да!
– мужским голосом раздражённо сказала кегля.
– Слушаю.

– Здравствуйте. Мне нужно поговорить с господином прокурором. С Бабичевым.

"Я туда попал? Какой-то он нелюбезный".

– Ну? Говори, чего тебе.

Манера кегли выражать мысли вполне соответствовала эпистолярному стилю некого Бабича, но решительно шла вразрез с представлениями Ключика о персоне окружного прокурора. Всё-таки гражданин Ключко В.Ю. решил не ссориться с представителем власти с первых же слов и вместо вертевшейся на языке ответной грубости сказал:

– Господин прокурор, я направлял вам жалобу на противозаконные действия электронного муниципалитета. Моя фамилия Ключко. Валентин Юрьевич.

– Та вижу я кто ты, высветилось уже. Видал я твою телегу. Делать тебе нечего, Валентин этот... Юрьевич. Незаконные действия! Сам посуди, электроника же, не человек. Она и есть закон, ты понял? И потом... ( в динамиках хихикнули) Ну так и что, если даже незаконные? Кого сажать, кому срок впаять? Электроника же.

Динамики сильно искажали голос: казалось, прокурор говорит в жестяной раструб, но что-то было знакомое в том, как Бабичев строил фразы, да и лексикон...

– Но процедура отчуждения!..
– возразил Валентин Юрьевич.

– Да брось ты. Процедура тебе. Что там у тебя в писульке? А, вот. Читаю: "выполнено с нарушением процедурных норм". С чего ты взял, что с нарушением? Ты нормы эти читал?

– Да.

– Ой, не трынди, их даже я не читаю. Какой смысл? Они меняются чуть не каждые пять минут. Видал, тебе электроника какую маляву отстукала со статьями? Я не понял, ты хочешь, чтоб я всё это читал?

– Неплохо было бы, - сухо ответил Валентин Юрьевич.
– Если не все статьи, то хотя бы ту, которая устанавливает двухнедельный срок с момента погашения компенсационного сертификата, который ...

– Пошёл ты, - прервал его прокурор.

Пока проситель переваривал неожиданное предложение, Бабичев продолжил:

– Ладно, хрен с тобой, гляну по дружбе. Но в первый и последний раз, и только потому как давно знакомы. Ты понял? Во, нашёл. Две недели? Хрен тебе, а не две недели. От двадцать девятого ноября поправку номер двенадцать дробь двести сорок два читал? Двадцать четыре часа, а не две недели. За две недели теперь можно кондо... этот, как его? Дом отгрохать соточку с пентхаузом, а ты хочешь, чтоб мэрия с одним тобой две недели возюкалась.

"Давно знакомы? Бабичев Гэ Бэ. Кого он мне..."

– Но... Извините, господин прокурор, не знаю вашего имени-отчества, закон ведь не имеет обратной силы, и если расселение выполнялось по старой процедуре, то и компенсация должна быть предоставлена по ней же.

В динамики шумно подышали, потом ответили:

– Слушай, ну тебя на хрен с подколками. Не знает он отчества. Память отшибло? И вообще. Процедура дура, вопрос молодец. Скажи по-людски, чё те от меня надо?

"Гэ Бэ - это не Григорий ли Борисович часом?" - подумал вдруг Ключик, но мысль эту прогнал. Быть того не могло, чтоб гриб пролез в окружные прокуроры. Собравшись с духом, вкратце изложил господину прокурору историю собственных злоключений, пожаловался, что не может покинуть дом, и намекнул, что не только не может, но и не хочет оставлять жилище ни при каких обстоятельствах, и если...

– Да нету твоего дома, Ключик, - перебил прокурор.
– Вот смотри, только что я пробил по базе. Нету. Ас-си... блин, слово какое, не выговорить. Гнования? Бабки, короче, на снос потрачены, и в отчёте всё чики-пики. Ты понял? Не хочешь съезжать - не надо, живи себе. Второй раз не снесут. Нечего же сносить, ты понял? Не светись только и брось катать телеги.

– А как же...

– Что "жэ"? Жрач я тебе организую, чего тебе ещё? На прогулки выводить?

Ключик глянул в окно, увидел огороженный со всех сторон дворик. Выводить на прогулки. Тюрьма. "Но это ещё не известно, кто сидит, я или все они".

– Не надо меня выводить, - сказал он.

Очевидно, господин прокурор почуял в ответе угрозу, потому что немедленно ощетинился, зашипел:

– Я сказал, не кипешуй, иначе реально зарою. И дом твой, и... ты понял? Жрач я тебе подкину, как обещал, напиши только чего надо, с запасом. Бабок хочешь? Ты не думай, Ключик, что мне очень надо тебя убалтывать. Мне стрематься нечего, всё на мази. Просто мы с тобой давно работали, и...

– Я много знаю, - продолжил за прокурора Валентин.

– Добрый совет тебе: забудь, - скрипнули динамики терминала.