Шрифт:
Монах. Долой их! Пусть они убираются к черту! Государи — это наша беда!
Герман фон Менгерссен. Скажи еще раз.
Монах. Государи — наша беда.
Иоганн фон Бюрен. Еще раз.
Монах. Государи — наша беда. Я с вами полностью согласен. Я присоединяюсь к любому мало-мальски разумному высказыванию.
Иоганн фон Бюрен. Ландскнехты!
Ландскнехт. Командир?
Иоганн фон Бюрен. Армейский священник арестован.
Герман фон Менгерссен. Он возводил хулу на императора и его власть.
Иоганн фон Бюрен. Он признан виновным в государственной измене!
Ландскнехт. Слушаюсь.
Монах. Рыцарь фон Бюрен! Я лишь заявил, что разделяю ваше мнение относительно государей.
Иоганн фон Бюрен. Ты просчитался, математик. Только мы можем позволить себе высказывать свое мнение относительно государей, мы — командиры, а ты — гуманист, и ты не вправе иметь мнение, схожее с нашим. Мы критикуем себе подобных, ты же — власть, в этом-то и вся разница. Завтра ты будешь болтаться на виселице.
Герман фон Менгерссен. На виселице для протестантов.
Иоганн фон Бюрен. Как полагается согласно приговору военно-полевого суда.
Монах. Я выражаю протест.
Герман фон Менгерссен. Кому?
На сцену выходит торговка овощами с тележкой.
Торговка овощами. Мне нужно разрешение на вывоз по поручению купцов из Бремена в Мюнстер тележки с деликатесами для царя Бокельзона.
Иоганн фон Бюрен. Двадцать золотых.
Торговка овощами. Что с вами обоими стряслось? С войной все в полном порядке, а вы заламываете такую цену?
Иоганн фон Бюрен. С нашей дивной войной далеко не все в порядке. Государи хотят ее закончить.
Торговка овощами. Я знаю.
Герман фон Менгерссен. Они хотят заменить нас Виррихом фон Дауном.
Торговка овощами. Я знаю.
Иоганн фон Бюрен. Вся Германия знает об этом, и только мы находимся в полном неведении.
Торговка овощами. Командирам никогда толком ничего не сообщают.
Герман фон Менгерссен. Мы разорены.
Иоганн фон Бюрен. Наша репутация окончательно испорчена.
Герман фон Менгерссен. Я снова стану рыцарем-разбойником.
Иоганн фон Бюрен. Если бы я принял предложение турок! Ах, если бы я это сделал!
Торговка овощами. Вы, мошенники, так стенаете, что впору также завыть из сострадания к вам!
Иоганн фон Бюрен. Нам не остается ничего другого, кроме как завоевать Мюнстер. Рыцарь фон Менгерссен, прикажите трубить сигнал к штурму.
Торговка овощами. Что здесь такого, пустомели, что здесь такого? У вас тут была малая, вполне вас устраивающая, очень славная война с весьма комфортным лагерным бытом, и теперь вы хотите разом покончить с ней. А почему? А потому, что государи за мир. Запомните, государи всегда за мир, чтобы их подданные не разбежались кто куда, но больше они и шагу не сделают, и вообще еще ни одна война не заканчивалась по желанию государей. Нет-нет, тут вам нечего опасаться, и уж тем более Вирриха фон Дауна: этот настоящий командир обошелся бы государям слишком дорого. То есть если бы предстояло выступить против турок, Папы или французов, то тогда можно было бы позволить себе взять на службу такую выдающуюся личность, но уж, поверьте, для осады Мюнстера лучше вас никого не найдешь.
Иоганн фон Бюрен. У меня словно камень с души свалился, славная женщина, словно камень свалился.
Герман фон Менгерссен. Проклятый монах на нас такого страху нагнал.
Торговка овощами. Так получу я теперь разрешение или нет?
Иоганн фон Бюрен. Мы уже сказали: за двадцать золотых.
Торговка овощами. Но ведь я утешила вас. Разве это ничего не стоит?
Иоганн фон Бюрен. Девятнадцать золотых.
Торговка овощами. Прекрасно. Значит, бременским купцам торговля больше не принесет дохода.
Герман фон Менгерссен. Их заботы.
Торговка овощами. А я потеряю свои комиссионные.
Герман фон Менгерссен. Ваши заботы.
Торговка овощами. Вы так считаете? Как вы полагаете, что произойдет в Мюнстере, если мы перестанем снабжать деликатесами царя Бокельзона? Царь будет голодать.
Иоганн фон Бюрен. Ну и пусть! Ну и пусть!