Нильс вечно перебивал, вставляя свою мысль и догадки о якобы моей ужасной болезни. Доктор не обращал на него внимание, рассматривая мое горло и щупая шею.

Доктор выписал ряд лекарств, утверждая, что это лишь обычная простуда, и это самый обычный случай – скорее всего, замерзла на улице. Так же смена климата могла повлиять на плохое самочувствие и слабость, но доктор так же, упомянул о том, что стресс может вызывать давление в организме и температуру, при этом, не сопровождаясь болями в горле и кашлем – то есть самый верный диагноз для меня.

Веркоохен вновь был не доволен. Наверняка он думал, что я больна действительно серьезно, почти диагностируя мне пневмонию. Только, как мне помнится, за последние дни я практически не ела, я все время была измученна поведением Нильса, да и погода была не слишком теплая: сырость и пасмурность. Но как убедить его в том, что у меня не ангина или еще хуже, пневмония? Увы, даже доктор не смог доказать, что со мной все в порядке, ведь каждый раз его перебивал именно Нильс.

Его характер ужасен, а уверенность доктора в своих словах лишь злит его, когда доктор начинает откровенный спор с парнем.

Было ужасно неуютно слушать доводы доктора, который проработал не меньше двадцати лет, и двадцатиоднолетнего парня, который не знается в медицине. Но, когда Нильс вспыхнул от наглости доктора, который сказал, что я самая здоровая девушка, он просто вывел меня с кабинета, не забыв громко хлопнуть дверью напоследок. Нильс был не просто в гневе, а в ярости, явно вбив себе в голову мою болезнь. И думаю, он до сих пор не понял, что мне нужно было сегодня провести день в постели без его присутствия.

Я видела его злые синие глаза, которые сверкали не очень-то и хорошими огоньками. Он молчал, и я так же, мне не хотелось попадать под горячую руку, зная, что я могу получить еще сильнейший стресс, и тогда вовсе слягу уже от реальной, навыдуманной болезни – сорванной нервной системой. Веркоохен накинул на меня пальто перед выходом, также хватая за ладонь, обвивая мои пальцы своими, повел обратно к машине.

Веркоохен был обеспокоен моим здоровьем, и волновался, как свойственно… близким людям. Его руки были горячими, по сравнению с моими холодными, отчего было крайне приятно чувствовать его ладонь. Нильс шел без куртки, так как не было время надеть ее из-за скорости его шага. Мне приходилось быстро перебирать ногами, чтобы успеть за ним, а не спотыкнуться и упасть.

Как бы там ни было, Веркоохен скупил в аптеке все по списку доктора, который рекомендовал множество витаминов и пару микстур, для восстановления иммунитета и здоровья в общем. Я напросто обомлела, когда увидела цену препаратов, понимая, что мне нужно будет все вернуть. Где он берет столько денег? Они будто из неоткуда попадают ему в карман!

– Ты все еще злишься на мистера… Родригиса? – решаю спросить на полпути в общежитие, понимая, что мы не говорили примерно с час. Кажется, он должен был остыть, и адекватно поговорить со мной. Или же, я вновь ошибалась на его счет.

– Он – не смыслящий в медицине старик, – только и фыркнул Веркоохен, доставая из кармана пачку сигарет с черной оправой. Он всегда курит, когда злиться или нервничает? Его губы облегают сигарету, и Нильс пытается найти, чем зажечь ее, лазая руками по своим карманам, постоянно отрывая взгляд от дороги. Веркоохен насторожил мой взгляд.

– Возможно, он знает лучше тебя? – приподнимаю я бровь, глядя на Нильса.

– А может, ты лучше помолчишь? Последний час – это был истинный рай, не слушая твоих глупых вопросов, – сердится он, находя зажигалку в своей куртке, в правом кармане, поднося ее к сигарете.

Я глубоко дышу, усмиряя до ужаса сильный сердечный ритм сердца, когда подношу руку к лицу парня, от чего живот неприятно скручивает и от страха и от волнения. Он не успевает среагировать, как я забираю сигарету, прежде чем он успел зажечь ее. Его брови удивленно вздымаются вверх, и он отводит взгляд от дороги, все еще не понимая моих решительных действий и только что произошедшего. Сигарета оказалась в моей руке, и даже сейчас я чувствовала противный запах табака.

– Не нужно этого делать в машине, Нильс, – откладываю сигарету в сторону, около руля, наблюдая, как кудрявый потерял дар речи, выражая все мимикой лица и не в силах найти речь, открывает и закрывает рот от того, что я решилась сделать. Вижу, что он крепче обычного сжимает руль, напрягая свои плечи в темном свитере.

– Не смей мне давать указы и приближать свои руки к моему лицу, а тем более к сигаретам, Прайс! – строго отвечает он, хмуря брови, и поглядывая на меня, когда нашел, за что отчитать меня.

– Я не давала указы, но я не хочу, надышаться этим никотином. И тебе лучше вычистить рот зубной пастой, – корчу рожицу, зная, какой противный запах бережет в себе сигарета. Веркоохен приобрел на щеках румянец, и далеко не от смущения. Расширенные зрачки почти затмевали оттенок голубых глаз, а недовольство сорвалось с губ недержаным рыком.