Нильс не ждет моих действий, и тянет меня к себе, схватив за бедра. Я сталкиваюсь головой с его грудью и плечом, пока его рука накрывает меня по грудь одеялом. Несколько секунд я нахожусь в ошеломленном состоянии, понимая, что каждая частичка моего тела напряжена и даже сцепленный зубы. Но Нильс продолжат спать, откидываясь на подушку, теперь мало слышно касаясь моей спины под одеялом.

За несколько минут я расслабляюсь, чувствуя его тепло своей щекой. Моя руки более решительно обхватывает его сильную талию для удобного положения, и я прижимаюсь к его телу, уже понимая, что так гораздо лучше. Обдумывать сейчас глупость наших поступков, когда мы воюем на разных берегах – не хотелось и не желалось. Только чувствовать его тепло тела и нежность, в момент когда мне было плохо – я готова испытывать это вечно.

Как же раскрыть твой секрет двуличности, Нильс Веркоохен, и запугать твоего демона в самую глубь тебя? Ты мне нравишься больше таким, нежели гнусный ублюдок, требующий ступать по его рассчитанным следам…

========== Часть 28 ==========

Я открываю глаза, когда чувствую некий жаркий дискомфорт. В теле сразу же ощущается усталость после тяжелой ночи, но тем не менее я выспалась и набралась сил на новый предстоящий день. Дыхание, которое поражает участки кожи теплом, заставляет повернуть голову в его сторону и встретится с ним взглядом. В моем животу колыхнулись сотни иголок.

Его глаза отражаются изумрудами, которые либо с самых небес, либо с глубин океана. Я слабо улыбаюсь Нильсу, пока он равнодушно рассматривает меня, даже слишком холодно. О чем он думает, когда я поражаюсь, насколько прекрасны его глаза?

– Тебе лучше вернуться в комнату, – тихо проговаривает парень, а я искажаю улыбку, которая вскоре и вовсе исчезла с моего лица. Снова безразличный Нильс Веркоохен. Я не удивлена, но мне… Мне до ужаса обидно.

– Как скажешь, – этого следовало ожидать. Ласков и бережен он со мной в том случае, когда я истощена и больна, а когда здорова, ему дозволено обращаться со мной так, как ему захочется. Или, если быть точнее – обращаться так, чтобы мне снова стало плохо.

Лучше бы мне и сейчас было плохо, может, тогда я бы почувствовала его нежность еще раз: прикосновения мягких губ ко лбу, для того, чтобы проверить температуру тела, легкое объятие и заботу. Кажется, только сегодняшняя ночь была первой и последней.

Собрав все силы, я встаю, замечая на тумбочке, с моей стороны, несколько пластинок разных таблеток, полотенца и стеклянный кувшин наполовину наполнен водой, рядом же стоит и стакан. Огорченно отворачиваюсь, шмыгнув носом. Наши отношения будут хороши в том случае, если мне будет плохо, но не как не хорошо двоим. Но я не хочу быть грушей для его потехи.

Поднимаюсь с его кровати, стягивая свое одеяло. Голубоглазый внимательно наблюдает за мной, впрочем, как и всегда. Но сейчас это настораживает и раздражает. Отворачиваюсь от него и прохожу комнату, борясь с желанием посмотреть на него. Он должен мне что-то сказать стоящее. Не важно что – он должен был!

– Розали, – окликает он меня перед тем, как я хочу открыть двери. Внутри все сжимается, а пульс учащается. Разворачиваюсь к нему лицом, с небрежной надеждой, что сверкнула мне в мыслях. Мы могли бы вместе позавтракать.

– Да? – спрашиваю я, наблюдая, как он подтянулся и сел, опираясь спиной об изголовье кровати. Одело, соскальзывает с его тела и я опять, затаив дыхание, смущенно смотрю на него. Да, он был красив, и даже когда не выспался, с темными кругами под глазами и растрепанными волосами – он был мил. Я выжидающе смотрю на парня, который весьма задумался, перед тем как заговорил следующее:

– Приготовь мне кофе, – выговаривает он бесстрастным голосом, словно говорит со стеной. Но смотрит он на меня, и я играю роль его девочки на побегушках. Что-то почти с характерными звуком треснуло, внутри. Я тяжело сглотнула, сдержав внезапно нахлынувшие слезы. Неужели я настолько ничтожна?

Сдержано киваю, не имея возможности говорить с ним из-за застрявшего в горле тяжелого камня. Выхожу с комнаты, понимая, что по щекам спускаются слезы, как только захлопнулась белоснежная дверь. Как у него выходит делать это? Как он может быть таким… нежным и грубым? Как он может жалеть и ненавидеть? Как он может помогать мне, а затем портить жизнь щелчком пальцев? Я умею чувствовать, но когда он рядом, я готова отдать душу дьяволу, только бы не слышать вой внутри, не подчиняться совести, не быть обязанной никому…

Нервно втягиваю воздух, вытирая слезы и ступаю в свою комнату… Нильс Веркоохен не будет меня жалеть, и надеяться на его мягкость – бесполезно. Я тень его прошлого, и он сделает все, чтобы все светлое во мне потухло.

***

Нильс пьет кофе за кухонным столом, внимательно читая что-то в телефоне, кажется лента из facebook. Я же смиренно сижу напротив него, крутя в руках чашку горячего чая. Подпираю голову рукой, от нудного надоедливого молчания и своих мыслей, что разъедают меня с каждой секундой рядом с ним.