Наблюдавший за этим Канер даже побледнел слегка, но ничего говорить не стал и только пришпорил свою кобылу, вырвавшись вперёд.

— А кого-нибудь живого там чувствуешь? — негромко поинтересовалась я у мужа, воспользовавшись тем, что нас спутник не может меня услышать.

— Сложно определить точно, — проговорил задумчиво Клён. — Но ты держись на всякий случай поближе.

— Конечно, — откликнулась я, в очередной раз отмечая особенность его иного менталитета. В первую очередь Клён думал не о выживших мирных жителях, а о потенциальных врагах, которые всё ещё могли находиться в этой деревушке.

И кроме Клёна никто до последнего словно не верил что там, куда мы направлялись, случилось что-то скверное. Это заметно по Канеру, опередившему нас, несмотря на свою болезненную слабость. Он хотел получить доказательства того, что на самом деле всё в порядке и Клён ошибается. Да и я не лучше. Еду рядом с мужем, а сама прислушиваюсь украдкой надеясь услышать звуки голосов и лай собак.

Только нас в деревушке встретила тишина, нарушаемая лишь шорохом желтеющих листьев на деревьях, да карканьем ворон. А ещё пахло тут характерно — гарью и кровью.

Большая часть домов оказалась сожженной, а от ближайшего, уцелевшего каким-то чудом крайнего домишки, тянулся от калитки густой кровавый след.

— Кто мог устроить подобное? — прошептала я, заметив обгоревшие человеческие останки. Судя по комплекции, при жизни это был подросток или очень хрупкая невысокая женщина.

— Не знаю, — ответил Клён и спустя минуту добавил. — Но теперь я чувствую, что в деревне ещё остался кто-то живой, — он махнул рукой, указывая направление. – Там.

========== 8. Ива ==========

Мои скромные попытки успокоить лошадей, не могли напрочь лишить их природного чувства самосохранения. Они тревожно всхрапывали и дёргали ушами, реагируя на любой посторонний звук, когда мы пробирались через наполовину сожжённую деревню. Слишком сильно ещё здесь ощущался запах дурной смерти.

Путь наш лежал через лобное место, где устроило свой пир вороньё. Десятки убитых. Одни повешены, другие зарублены. Всполошившись, птицы с громким карканьем взлетели в воздух, пугая лошадей ещё сильнее.

Взглянув на своих спутников, я обнаружила, что Клён всё также спокоен. Сосредоточенно и уверенно движется к цели, устремив свой обманчиво невидящий взгляд вдаль. Если бы не потрёпанный вид, его можно принять за одного из жнецов душ. Канер только старался выглядеть спокойным, но побледневший вид и сжатые челюсти, слишком красноречиво свидетельствовали об обратном.

Наконец, Клён остановился у сгоревшего остова здания и до моих ушей донёсся едва слышный звук. Складывалось впечатление будто, скулит животное.

Привязав поводья к высокой яблоне, я направилась следом за спутниками, которые опередили меня и уже зашли в здание с рухнувшей крышей. Жалобные звуки доносились из-под заваленного обгоревшими обломками пола, но как только мужчины принялись откидывать их в сторону, всё стихло.

Когда из-под завала показалась крышка погреба, мужчинам не составило труда её открыть. Но неведомый уцелевший не спешил показываться нам на глаза.

— Выходи, мы не причиним тебе вреда, — произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно мягче и убедительнее.

Ответа не последовало и тогда в погреб, без предупреждений и лишних слов, сунулся Канер. Послышалась возня и сдавленный всхлип, после чего мужчина показался, прижимая к себе, отчаянно вырывающегося подростка. Но сил этого тощего существа, с выпирающими даже через одежду лопатками и острыми плечиками, хватило не на многое.

Метнувшись к ним, я попыталась успокоить ребёнка, но с удивлением обнаружила, что мои силы тут бесполезны.

Раздосадовано поморщившись, я решила действовать обычным способом.

— Послушай, мы не причиним тебе вреда, — повторила я, осторожно касаясь острого плечика.

Подросток вдруг застыл и резко вскинул голову, впившись в меня своим пронзительным светло-серым взглядом. Меня тут же охватило знакомое чувство, которое невозможно спутать с чем-либо иным.

Эта напуганная девочка с коротко обрезанными тёмными волосами, так похожая в своих обносках на мальчишку, таила в себе огромный потенциал, благодаря которому могла стать одной из Видящих.

Теперь же Ордена не существует. Осталась только я и эта девчонка из уничтоженной деревушки. Почему же тогда я ощущаю такое беспокойство за её дальнейшую судьбу? Ведь во мне нет никаких стремлений или сил, чтобы поддерживать кого-то ещё. Я просто хочу вернуться домой, а вместо этого постепенно погружаюсь в хитросплетение чужих интриг всё больше и больше. И снова готова взять на себя новую ответственность.