– Откуда ты знаешь?!

– Я видел, как ты их покупала. Тебе стоило приобретать сюрприз в Америке. Ну или хотя бы не в Лондоне. К слову, зачем мне часы?

– Ну, они мне просто понравились, я подумала… Что они тебе подойдут… - пожала плечами девушка. Долохов отпустил ее. – Кстати, я думала, у главного редактора Пророка есть дела поважнее, чем следить за моими покупками!

– Главный редактор я только формально. На деле моя задача просто сказать, кто, куда, о ком и что пишет. Ну и с помощниками это проверить. Это у нас теперь официальная газета Леди, не забывай.

– Ага, ну а ты полностью реабилитирован новым правлением, - хмыкнула девушка. – Все такое правдоподобное!

– Будем ужинать? И да, ты давно перестала верить… кто там у вас… - нахмурился он, вспоминая. – В Санта-Клауса?

– Лет этак десять назад, - хмыкнула девушка.

– Значит, подарок от меня лично, - подмигнул мужчина.

– Я открою утром, - в глазах девушки вспыхнули огоньки подавляемого любопытства.

– Почему?

– Мы в Америке открываем их не сразу…

– Но мы-то в Англии. Да и тут догадаться легко, - взмах палочки и в комнату вплыл длинный сверток. Анжелика, прикинув его форму, ахнула. И метнулась разворачивать обертку. И уже с Молнией в руках восхищенно взглянула на мужа.

– Спасибо! – глаза волшебницы вспыхнули счастливым огоньком. Свою метлу она потеряла давно и безнадежно, поскольку не помнила, где эта самая метла. А полетать хотелось безумно… - Как ты догадался?

– Ты как-то говорила, что играла в квиддич. Метлы я ни разу не видел. Я не очень разбираюсь, но советовали эту, - он не договорил, приобняв машинально обнимавшую его девушку.

– Спасибо! Это одна из лучших метел, до сих пор! – прижалась к нему девушка. – Это сказочный подарок, я уж и не знала, когда доберусь до метел и полетов…

– Мы ужинать будем? – мягко отстранил ее мужчина. – Я, между прочим, дома первый раз за пять дней и жутко голоден! – Анж, счастливая, кивнула и умчалась накрывать на стол. Вскоре чета Пожирателей уже сидела за столом, украшенным свечами, за пиццей с сыром и томатным соусом, индейкой и тортом с пудингом… А когда часы уже вот-вот должны были пробить полночь, девушка подняла фужер с пряным вином.

– С Рождеством! – улыбнулась она. – Даже у Пожирателей есть право на маленький праздник, - она осеклась, когда мужчина с фужером в руке поднялся из-за стола, обошел его и склонился к ее лицу.

– С Рождеством, Лика! – в мире кругом настала полночь и в тот самый миг, когда где-то далеко группа магов и маглов из самых разных стран Европы смотрела фейерверки, девушка, почти касаясь губами губ мужа, прошептала чуть слышно слова, теперь ставшие искренними куда более, чем почти два месяца назад.

– Я люблю тебя… - она понимала, что не услышит ответа, которым ей послужил поцелуй. И хотя она все еще оставалась стажером-мракоборцем, все еще искала способ хоть как-то связаться с Кэтрин и сообщить ей новости, она начала осознавать и другое. Это не было обычной любовью, тем, что под ней обычно понимают. Это было что-то очень похожее на любовь… Что-то даже немного больше…

***

В ту же ночь Рождества мечтали о лучшем многие люди, разбросанные по разным уголкам мира. Римус Люпин, обнимая беременную Тонкс с мило округлившимся животиком, Андромеда, Уизли, включая уже задумавшегося о возвращении к друзьям Рона, Полумна Лавгуд, Невилл… Каждый по-своему, глядя в звездное небо или на теплый очаг, думал о том дне, когда закончится война и вновь вернется мир. Десятки и сотни разных желаний, по сути об одном и том же, отправлялись в ночной тишине туда, куда спешат все мечты и просьбы…

И, возможно, только трое в эту ночь смотрели не на звездное небо и не на елку и уютный камин. Они, опустив головы, стояли у трех надгробий в Годриковой Впадине… Две девушки с густыми каштановыми локонами и парнишка с взъерошенными черными волосами…

Гермиона оглядывалась кругом, осматривая красивые и не очень памятники и могильные плиты, украдкой посмотрев на красивую женщину, выгравированную на том надгробии, у которого на коленях стояла Кэтрин. Она никогда не видела живую Розалину, только ее изображения на рисунках и фотографиях. Но красотой и ангельской улыбкой этой женщины она восхищалась всегда… Гермиона украдкой посмотрела на Кэтти, словно отрешившуюся на мгновение от реальности, полными слез глазами смотревшую на изображение матери. Губы девушки что-то шептали… Гарри задумчиво стоял у большой плиты, под которой нашли последний приют его родители.

– Как думаешь, - поднявшись с колен, Кэтрин подошла к брату и обняла его за плечи. Гермиона встала рядом, понимая, что сообщать им об одной своей находке сейчас не лучший момент. Для нее это было обычное место, но для них прийти сюда стоило больших моральных усилий. Особенно для Кэт. Это было место, где осталось их детство. Место, где погибли их близкие… Место, где они были погребены… - Они нас сейчас видят?

– Думаю, да, - Гарри не сводил глаз с выбитых на плите имен своих матери и отца. – Знаешь, - он вздохнул. – Я сейчас понял, что я почти не помню, какими они были. Помню, что с папой всегда было очень весело, помню, как мама улыбалась, - его голос дрогнул. – Помню, что тетя Роззи была очень добрая и очень сильно меня любила… Я не могу вспомнить даже ни одно Рождество с ними! – он с болью в голосе махнул рукой, сжатой в кулак. На глазах блеснули слезы. Гермиона сочувствующе погладила его по плечу. – Ненавижу ее!