– Я вижу его ребенка, Роуз. Вижу, что его и Люца слова оказались правдой и это не моя дочь. Я просто не понимаю, зачем ты мне врала! Ты знала, Роуз… Потому что он-то знал, точно знал… – попытался обнять, но она оттолкнула его руки, пряча лицо. Этот бессознательный поступок плачущей женщины, горячо любимой, единственной любимой женщины за его жизнь пробудил в мужчине отчего-то обычно засыпавшего наедине с ней зверя. Устремленная на нее палочка и два холодных, роковых, непоправимых слова. Авада Кедавра…

Розалина сжалась в комочек, жадно вдыхая ртом воздух, от невыносимой боли в каждой клеточке тела. Зеленый луч попал точно в нее, да промахнуться с такого расстояния и невозможно было. Зверь уснул так же резко, как проявился, Антонин метнулся к тяжело дышащей жене. Она была жива, дрожащая рука коснулась его щеки, а губы выдохнули:

– Позови Кэтти… Отдать дар… - по ее щекам текли слезы боли. Долохов сжал ее руку. – Я не виню тебя…

– Роуз, есть хоть какой-то шанс? – она помотала головой, с трудом, едва дыша. – Роуз, я не хотел, я не знаю, что нашло… Роуз… - он не знал, что делать, как быть. Он боялся отпустить ее, потерять, но видеть страдания, отразившиеся на ее личике, было невыносимо.

– Мама?! – Кэтрин показалась в двери с двумя мягкими игрушками в руках. – Что с мамочкой? – ребенок подскочил к мужчине, наивно глядя на него чистыми глазами-бусинками карего цвета. Долохов поднял было палочку, чтобы убить это порождение его исчезнувшего хозяина, но не сумел, заглянув в глазки девочки, звавшей его папой. Палочка опустилась и он осторожно подвел ее ближе к матери. – Папа, мамочке плохо?

– Да. Я сейчас отведу ее в больницу. А тебя кое-куда к другим детишкам, пока мама будет лечиться. Скоро она поправится и мы снова будем все вместе, - улыбнулся он, через силу растянув губы в улыбке. – Поцелуй мамочку, а я позову доктора, и мы пойдем…

Девочка наклонилась к маме, Роуз что-то прошептала одними посиневшими губами. Антонин склонился к ней, крепко сжав ее ладошку в своих руках.

– Роуз, - по его щеке скатилась слеза. – Я люблю тебя.

– Я тоже… - выдохнула она. – Люблю… - серебристый шарик, вылетевший с последним вздохом, исчезнувший в ручках Кэтти. Розалина закрыла глаза и вдоха не последовало. Розалина Долохова, валькирия, ставшая женой Пожирателя, единственная любимая женщина для своего мужа, отошла в мир иной. Антонин, уверяя Кэтти, что мама просто уснула, утащил девочку из дома и вместе с ней трансгрессировал на другой конец мира, как ему казалось. Он не мог ее убить, но и оставить с собой не мог. После того, что произошло в их убежище, ему и жить-то не хотелось…

Приют в Америке, ставший на долгие годы домом для малышки Кэтрин. Оформляя ребенка, он назвал совсем не то имя, что она носила еще так недавно. Не Кэтрин Саманта Долохова, а Кэтрин Розалина Реддл. Тем самым, от охватывавшей его волнами злости и обиды, смешанной с ревнивым негодованием, связав ее с обоими настоящими родителями и исключая даже тень их мнимого родства.

Когда он уходил, оставляя ее там, Кэтрин обняла ручками его колени и прижалась было:

– Папочка, приходите с мамой скорее!

– Обещаю, милая, мы скоро тебя заберем, - выдавливая из себя улыбку, пообещал он. И пошел прочь, не желая оглядываться на ребенка, всего одной фразой на парселтанге разрушившего его жизнь, и без того опасную и нервную. Вслед послышалось:

– Я люблю тебя, папочка!

– Я тебя тоже, - улыбнулся он и вскоре ушел, едва слышно шепнув и направив на миг палочку на девочку: Обливиэйт…

Вернувшись в дом, где лежала она, ее тело, долго рыдал, прижав к груди уже мертвую голову с темно-каштановыми локонами. А затем вышел из домика и запустил в небо такую знакомую Черную Метку. Пусть арестуют. Ему было наплевать…

***

Как мало тех, с кем можно помолчать,

Кто понимает с полуслова, с полу взгляда,

Кому не жалко год за годом отдавать,

И за кого ты сможешь, как награду,

Любую боль, любую казнь принять…

Э. Асадов. “Как мало тех…”

– Анжелика! – мужчина проснулся в холодном поту, резко сел и вгляделся в лицо разбуженной его голосом девушки. Она казалась еще бледнее, чем обычно. – Ты в порядке?

– Да, - Анж сонно потерла глаза кулачком и приподнялась на постели. – Что случилось? Дурной сон?

– Вроде того, - он коснулся губами ее щеки и бросил взгляд на животик, скрытый тонкой тканью сорочки. – Так, приснилось кое-что из дру… - он осекся и тут же договорил: - из прошлого. – Он замолчал, чувствуя на плечах две маленьких теплых ладошки. Лика мягко подтолкнула его лечь и осторожно коснулась его лба.

– Советую лечь обратно, завтра трудный день, - улыбнулась она.

– Как и всегда, - усмехнулся мужчина. – Ты точно решила не возвращаться в Хогвартс? Уверена?

– Ну, я предпочитаю в таком положении оставаться дома, - она повела худенькими плечиками. – Опасностей и переживаний мне и так хватит, но учебу я из них уберу. Тем более я одну школу давно закончила.