– Это я рекламы сочиняю, Джереми? Ну-ну, - я представила картинку с далеко идущей фантазией, и моя разыгралась не на шутку. Готовься, Бенедикт, из отеля уезжала Хеллс с тараканами в состоянии экономии энергии, а вернется с накофеиненым тараканьим бунтом. А виноват любимый «папа». Еще пару аналогий между нами двумя от съемочной группы, и он, как приличный, просто обязан будет удочерить меня.

Джереми решил не отвечать, хотя прекрасно понял ход моих пошлых мыслей. Ему бы по сценарию покачать пальчиком и сказать отцовское «ай-ай». Или Бенедикту сказать, чтоб построже со мной, или прописать за то, что развратил приличное и милое создание. От рьяной расистки до мисс Идеал, я сегодня однозначно в ударе. Главное, чтобы в ударе не был Кларксон, а то что-то слишком активный у них обмен информацией с Камбербэтчем происходит. Я посмотрела на Джереми и еле удержалась, чтобы не изобразить знаменитый жест «Я слежу за тобой».

***

Стремительно ворвалась в холл отеля, дабы никому не повадно было останавливать вопросами, а не угодно ли мне чего, расстегнула куртку и в духе Шерлока сняла шарф. Ко мне тут же подбежал служащий отеля и проквакал что-то. Нет, я-таки справляюсь с шарфами намного круче Холмса, раз все резко оказываются у моих ног и предлагают помочь. Я сделала вид (ладно, вру, даже не старалась), что он меня бесит и в духе немецкого кино годов так 30-40-вых рявкнула ему: “Nein!”. Видели бы вы, как его перекосило. Он попытался быть вежливым и услужливым с немкой, это еще больший проступок, чем понять англичанина, делающего заказ в ресторане. Мой теперь уже ни на что не способный помощник остался в ступоре, а я, не сбавляя шага, залетела в лифт. Надеюсь, он будет пустым до самого шестого этажа. Это ведь не так сложно, учитывая, что их в отеле двадцать?

Удача улыбнулась мне, и я спряталась за дверью без нервных потрясений. Бросила на кровать куртку с шарфом, и сама упала сверху. Бенедикт едва успел отклониться в сторону и забрать пульт от телика, дабы нам не выписали счет за порчу имущества.

– Привет, - произнес он, и я вспомнила, что не одна. Необычно как для рабочей поездки, но приятно. Жена декабриста в комплекте с большой мягкой кроватью. Отличное завершение стрессового дня. И пора бы мне завязывать с неправильными аналогиями по отношению к мужчине, по которому сохнет столько свободных и готовых на все представительниц прекрасного пола. Он терпит-терпит, а потом гляди, и сбежит.

– И тебе того же, - я поднялась, села рядом и обняла его, добавив к приветствию поцелуй. Бенедикт тут же уставился на меня своим дедуктивным взглядом. И как он прошаривает проявления чувств, вызванные нечистой совестью?

– Что на сей раз? – поинтересовался он, убавляя звук на телевизоре, чтобы лучше слышать мои признания.

– Почему ты в костюме? – я решила использовать коронный одесский прием: ответить вопросом на вопрос, делая вид, что так оно и должно быть.

– Ждал тебя, чтобы сходить поужинать. В ресторане отеля дресс-код, советую и тебе избавиться от джинсов, - он тоже замял тему.

– Проклятущие лягушатники! Что же это творится? Проголодался – напяливай платье, - моему возмущению не было предела, я даже не обратила внимания на провокационный двойной смысл сказанного в адрес джинсов.

На экране что-то противно затрещало, что-то до боли напоминающее матричный принтер. Я оторвалась от проблем с переодеванием, чтобы посмотреть, какую старую муть решил посмотреть он, коротая время. Два хохлатых пингвина предавались главному движущему инстинкту на глазах у камер BBC и тысяч зрителей по всему миру.

– Что ты смотришь? Выключи это извращение немедленно!
– воскликнула я и подорвалась с кровати, отворачиваясь от телевизора.

– Документальный фильм о пингвинах, - объяснил очевидное Бенедикт. – Представь себе, они выбирают пару на всю жизнь. Правда, мило.

– Мило? Смотреть, как они размножаются? Это извращение какое-то. Вуайеризм и зоофилия в одном флаконе. Смотреть на людей – это нельзя и аморально, а на животных – нормально? То, что они устроены иначе, не значит, что можно беззастенчиво снимать самые интимные моменты их жизни, - тирада в защиту животных сгубила всю попытку романтики от Камбербэтча.

– Не знал, что ты такая ярая защитница прав животных, - он улыбнулся, выключил фильм о пингвиньем обзаведении потомством, и я смогла сесть рядом, не боясь получить ненужные травмы морально-этического толка.

– Пойми, это противно. Представь, что тебя бы снимали, - меня аж передернуло, потому что по сценарию я тоже должна была бы присутствовать в подобной ленте. – Как ты вообще можешь спокойно сидеть и смотреть, когда на экране такое?

– Это был единственный англоязычный канал, - покаялся он, но тут же потерял все шансы на прощение: - Знаешь, я ведь актер и в эротических сценах тоже снимаюсь.

– И тот с пингвиньим порно. Класс, Франция и тут насолила. Интересно, что они немцам показывают? Старые военные хроники с концлагерями? Тоже мне, сравнил, у пингвинов кто-то спрашивал, звезда кино для взрослых? Это твоя работа, а не частная жизнь. Будь добр, найди более серьезное оправдание.

– Будет тебе, Хеллс. Что ты так завелась? Хочешь, мы никуда не пойдем? Никаких сборов и платьев, никаких нервов. Ты примешь теплую ванну, я укутаю тебя в одеяло, и переспишь свой стресс.

– Они выводят меня из себя, - сказала я, зарываясь носом в подушку. Пункт плана с купанием решила оставить на потом. До лучших времен, до тех, когда меня относят в нужном направлении, напускают пенной воды и трут спинку.