– Под нами есть еще один выступ, – поспешил успокоить Лето, видя панику, плещущуюся в ее глазах.

– От этого действительно становится легче. Есть надежда, что прежде чем я полечу вниз, ударюсь головой о выступ, отключусь, и буду в полной бессознанке, когда расшибусь о землю.

Джей оставил выпад без ответа, складывалось впечатление, что он вообще ничего не слышал. Только смотрел вперед на пылающую в закатном солнце пустыню и медитировал, или что они там делали с группой на своей терапии на свежем воздухе во время всей этой шумихи с судами. Патти попробовала последовать его примеру и убедить себя в том, что пропасть под ногами не колышет ее так же, как и Джареда.

– Мы же договорились – никакой работы, – Лето моментально вышел из состояния нирваны, услышав звонок, и попытался забрать телефон.

Патриции же хватило одного-единственного имени на экране смартфона, чтобы подскочить на ноги, забыв обо всех страхах, только вот ловкости, чтобы удержать его в руках, не хватило. Джаред увидел на экране «Чарльз» и нахмурился.

– Но мне очень надо ответить на этот звонок… пожалуйста, – взмолилась она, и Джей, растерявшись, отдал Патриции телефон.

– Да, слушаю…

И она действительно долго и не перебивая слушала, нервно ходила кругами по камню, на котором они сидели, но потом отошла еще дальше, и последнее, что услышал Джаред было «Передай Олли, что я люблю его». Вернулась Патти спокойной, но немного раздосадованной и сосредоточенной на чем-то, что снедало ее изнутри все это время, и Лето решил не давить на нее. Повременить, подождать, пока она сама решит все рассказать.

– Красиво здесь, правда? – вместо сотен вопросов, роящихся в голове, сказал он.

– Да, – согласилась она несколько рассеяно, будто только заметила пейзаж на краю мира.

– Такой огромный простор, и мы, люди, словно никчемные букашки. Словно песчинки одной большой пустыни. Иногда так хочется затеряться в том, большом мире, но за пределами пустоши с этим так не везет. Там мне не раствориться среди других песчинок, – произнес голосом то ли проповедника, то ли спикера на каких-то курсах по совершенствованию (что по сути одно и то же) Джаред свои печальные философские истины, задумчиво смотря вдаль.

Патти промолчала в ответ, внимательно всматриваясь в его профиль, ища подвоха, но Джаред Лето, подлец, слишком хорош в актерстве, чтобы вот так запросто словить его на притворстве.

– Ты серьезно, Лето?

– Конечно, нет, – он тут же улыбнулся беззаботно, как ребенок. – Просто эта пустыня красная. И на закате кажется, что мы на Марсе.

Бэйтман улыбнулась в ответ, но внутренне так и осталась в замешательстве, она не знала ответа на вопрос о том, какую из правд о Джареде Лето принять: неисправимый романтик и вечный ребенок или взбалмошный позер. А может, все вместе. Патрицию обескураживали люди, которых тяжело просчитать, упразднить до формулы, чтобы выбрать одну из заготовленных моделей поведения. Иногда ей казалось, что этот псих способен вынуть из нее душу и просветить, как на рентгене, все ее темные закутки своим чертовым пристальным взглядом.

Собираясь на пикник в Аризону, который каким-то чудом вдруг решили организовать братья Лето, Робин надеялась наконец хоть немного прийти в себя. Слишком сильно все изменилось за последнюю неделю в ее жизни, и она пока не понимала, как ей быть со всем этим.

Том послал ее ко всем чертям прямо по телефону, не прерывая съемочный процесс нового сезона всеми любимого сериала. Он увидел фотографии, какой-то долбаный папарацци подловил Джека на выходе из ее дома ранним утром. Пытаться объяснить Влашихе, что у них действительно ничего не было той ночью, кроме разговоров, разговоров и еще раз разговоров было просто блядь нереально… Он просто не стал слушать. И почему-то в этот раз Роббс была уверена, что это не простая размолвка.

Но самое ужасное, что ей даже было некогда как следует поплакать по этому поводу. Тем же вечером девушка улетела на съемки календаря «Пирелли» в НьюЙорк, а уже на следующий день она была в Париже и снималась там в рекламе новой коллекции сумочек какого-то молодого перспективного дизайнера.

Джетлаги и подавленное настроение подкрепила «грязная» статья в популярном интернет-издании под заголовком «Робин Уильямс: четыре неудачных романа за один месяц». Автор статьи подкреплял каждое слово снимками ебаных сталкеров с фотокамерами. Здесь были Майкл Фассбендер, Джаред, Джек и Том. Последний еще через два дня дал интервью, в котором сказал, что больше не хочет отвечать на вопросы о Робин. И добавил, что их более не связывают никакие отношения.

Вернувшись в Санта-Монику, Робин хотела позвонить Патти, но после того, что рассказал ей Джек, злость и ревность шли рука об руку. Именно эти два чувства до сих пор так и не позволили ей перезвонить подруге.

Она даже не хотела ехать на этот долбанутый пикник, но Джаред уболтал, пообещав, что все будет круто. Ему Робби доверяла, как себе. Особенно в вопросах организации тусовок.

Джек любезно согласился поехать с ней, и вообще, он был слишком хорошим всю неделю. Даже звонил ей в Париж, чтобы узнать, как дела. Этому было только одно объяснение: Патриция Бэйтман пыталась перейти ей дорогу, но у нее не вышло нихера. Именно поэтому она каждый раз проклинала Уайта и советовала ей держаться как можно дальше от этого мужчины. Теперь Робин была почти уверена, что у Патти и с Максом была договоренность. Тот не стал бы просто так поливать Джека дерьмом десять минут спустя после первой встречи.