– Я бы ему сейчас искренне посочувствовала, если бы не была чертовски голодна, – проворчала Патти, но, посмотрев на Джея, тут же смягчилась: – Классная футболка, кстати.

И про себя добавила: «В отличие от штанов Saint Laurent».

– А я уже сомневаться начал, думал, что надо было Joy Division или The Cure выбрать.

– «Unknown Pleasures» диссонировали бы с твоими зеброштанами, – не смогла сдержать улыбки Патриция. – А «сестры милосердия» – что надо, как говорят хипстеры, иронично.

– А как говорят готы? – Лето улыбнулся в ответ.

Чуть не выпалив «Goths undead», Бэйтман уставилась на Джареда, стараясь изобразить крайнюю степень негодования.

– Я загуглил тебя*, – пропел он достаточно громко, чтобы несколько местных хиппарей с любопытством уставились на происходящее, – сегодня рано утром, когда не знал, что делать.

Патриция Бэйтман тоже не знала, как отделаться от кабаре в исполнении Джареда Лето. Во-первых, она жутко хотела есть и как раз дошла до той стадии, когда каннибализм ее бы вполне устроил, а во-вторых, ей жутко не хотелось стать звездой ютюба на пару с этим идиотом. Патти поспешила к лестнице, надеясь окончить таким образом выступление, но Джей только перевел дух и продолжил:

– Я видел фотки, о которых ты забыла, снятые, видимо, твоими друзьями.

Джей протянул ей свой смартфон, на дисплее которого она увидела свое фото с внушительным сроком давности. Это была какая-то вечеринка то ли на первом, то ли на втором курсе колледжа, когда она еще густо подводила глаза черным, красила волосы и носила огромный анх. Форменный скандал, мать его. «Робин, – прошипела Бэйтман и злобно прищурилась, – только вернись домой».

– А они с Томом куда-то умчались почти сразу за тобой, так что вряд ли она скоро попадется тебе на глаза. Так, куда мы едем?

– Мы, Патриция Эбигейл Бэйтман, собираемся скупить пол-Lassens и, наконец, поесть.

– Тогда я с удовольствием тебя подвезу.

Он галантно распахнул перед Патти дверь Toyota, и ей пришлось согласиться с тем, что на машине она попадет в супермаркет значительно быстрее. И любопытные соседи перестанут пялиться на них исподтишка, тыча пальцами преимущественно именно в нее. Обидно, что для местной публики ее макси-платье от Etro выглядит более странно, чем чумовой прикид Лето.

– Я загуглил тебя, – опять пропел Джей, когда машина тронулась с места, и Патти решила, что порванное платье не стоит того, чтобы выпрыгивать из внедорожника, пускай и не на полном ходу. Она вымучено улыбнулась, готовясь к новой порции катастрофических подробностей ее прошлой жизни. – Когда день продолжался, и столько дел уже было сделано. Я видел твой дневник, Темная Абигайль, и читал, как ты нехорошо выражалась о творчестве финнов HIM.

– Это было всего раз, и то не о самом их удачном альбоме, – оправдывалась Патти с улыбкой на лице.

– Зато так лихо, что если бы такое написал какой-то влиятельный критик, то сгубил бы их карьеру на корню, – заметил Джей и продолжил измываться над песней Аманды Палмер, будто и не отвлекался: – И я счастлив, что твое имя практически уникально, если не считать того парня-яппи, который убил меня топором под музыку Huey Lewis and the News**.

Выходя из автомобиля, Патриция Бэйтман все еще смеялась, до коликов, сгибаясь пополам и обращая на себя недовольные взгляды сотрудников супермаркета, вышедших на перекур. Джаред Лето прекрасно изображал полную отстраненность, серьезность и незаинтересованность в происходящем безобразии. Только когда он забрал из рук девушки корзинку, можно было понять, что они пришли в Lassens вместе.

– За что ты так с Амандой Палмер? – спросила девушка, успокоившись.

– С Амандой? – переспросил Джей, наблюдая, как Патти сметает с прилавков овощи и фрукты, точно резко ударилась в веганство. – А я так старался опираться на версию Нила Геймана в своем исполнении, – и вздохнул, потупив взор.

– Что бы ты ни пел, все равно получится в стиле Джареда Лето и никого другого, – ответила Бэйтман, задумчиво крутя в руках яблоко, которое так и просилось быть съеденным до того, как за него будет заплачено.

– Хорошо это или плохо?

– Как у Джареда Лето, – хмыкнула Патти, не собираясь опять выражаться, потому что на языке вертелось только одно «ебануто». Если сказать, как есть, после пришлось бы делать кучу ремарок о хорошем смысле этого слова, а ей было решительно лень вставлять ремарки… Ремарку… да пофиг. – И к чему все это кабаре?

– Сегодня The Dresden Dolls выступают в одном из клубов ЛА, мой алкогольный друг***…

– Я бы с удовольствием, но так хотела отдохнуть и проспаться после всех этих тусовок.

– Я загуглил тебя! – пропел он протяжно и громко в своей фирменной манере.

Посетители Lassens недовольно обернулись на парочку, которая уже не в первый раз нарушала спокойствие зажиточных лосанджелесцев.

– Ладно-ладно, – Патти подняла руки, сдаваясь, – пойдем к Аманде на концерт.

– И ты вытащишь вот тот свой классный виниловый корсет и отполируешь анх?

– Лето, смотри, а то передумаю! – пригрозила девушка.

– Я!.. – начал он, но Патриция, выпустив корзинку из рук, бросилась затыкать ему рот ладонью.