Джеку совершенно ничего не стоило сейчас выволочь эту пьяную истеричку из своей машины и встряхнуть ее, как следует. Просто чтобы знала, что нельзя разговаривать ТАК с ним. Но она заслужила свое право на страдание в одиночестве сегодня. Пошло оно все!

– Спокойной ночи, пьянь! – крикнул Джек в ответ на средний палец, который Робин показала ему через стекло.

Все было безуспешно. Робин не хотела, чтобы ее нашли, и Патриция прекрасно понимала подругу. Бэйтман бы тоже не захотелось никого видеть в подобной ситуации, она могла не просто представить себя на ее месте, она знала, каково это там оказаться. И потому вдвойне ненавидела себя, Джека… нет, во всем была виновата только она сама. Не стоило ему давать и малейшего повода остаться с ней наедине, только не в жутком состоянии беспомощности, когда она не могла дать ему отпор. До сих пор не могла.

Патриция все бесцельно блуждала в темноте, потеряв надежду найти подругу. Сейчас она просто хотела исчезнуть, и, кажется, действительно потеряла ориентиры. Телефон остался у Джареда, который выполнил свою угрозу по поводу всех средств связи, включая и ее «блэкберри». И даже если бы она могла воспользоваться им, то вряд ли захотела бы. Больше всего на свете сейчас Патти хотела потеряться. В красном море пустыни среди миллионов песчинок. Или как там Джей описывал окружающую их неумолимо смертоносную природу.

Девушка горько усмехнулась. Как много все-таки зависит от точки зрения. Когда ты находишься на вершине мира, красные пески кажутся инопланетным чудом, а упав вниз, видишь перед собой только бесконечную долину смерти.

– С ней ничего не случится, если ты возьмешь ее мягче… Вот так…

В абсолютной ночной тишине было слышно каждый звук и шорох на мили вокруг. Но почему-то именно человеческий голос, самый живой из них, звучал точно фантомные отголоски живших здесь некогда людей. Как сонм оседлавших бурю призраков Джима Моррисона. Она не сразу узнала голос Джареда, смех Шеннона и обиженное попискивание его подружки, просто шла на звук, думая обо всех тех историях, о голосах в пустыне и пропавших путниках. Кажется, как-то так Марко Поло познакомился с прислужниками Морфея в одной из историй Геймана. Попасть в такое истончившееся место и пропасть в стране без времени было так соблазнительно.

Фиддлерс Грин, очевидно, был занят делами поважнее, и у костра она увидела, как братья Лето пытались провести Кате ее первый мастер-класс по игре на гитаре. Джей старался сохранять серьезность и вести себя важно, как настоящий преподаватель, при чем из тех, которые занимаются классической музыкой. Его манерности сейчас позавидовала бы половина музыкантов Нью-йоркского симфонического оркестра. Зато Шенн не отказывал себе в удовольствии и смеялся от души над неудачами своей подружки.

– Присоединяйся, Патти, – Джаред молниеносно быстро переключился с нерадивой ученицы на появившуюся у костра девушку, – сегодня я не беру за свое драгоценное время ни цента.

– Не отказывайся, – начал Шеннон, – когда еще мой брат сделает что-то даром.

– Спасибо за предложение, но мне придется отказаться, – улыбнулась она в ответ, в их безумной компании просто невозможно оставаться мрачной и думать о плохом, – я слишком устала. Наверное, все дело в свежем воздухе.

– Я провожу тебя, – младший Лето подскочил на ноги.

– Боишься, что я потеряюсь?

– Ты даже не представляешь как, – ответил за брата Шеннон, – он уже собирался организовывать поисковую группу. Если бы я не отвлек его…

– Спокойной ночи, – отрезал Джаред и, взяв Патти под руку, поволок ее подальше от разошедшегося брата, который кричал вдогонку «Да уединяйтесь на здоровье!». – Придурок, – прошептал он и провел ладонью по волосам, уставившись себе под ноги, будто извинялся за бестактное поведение брата или за то, насколько его случайная реплика оказалась близкой к его намерениям.

Патти хмыкнула и улыбнулась. Разве не стоили они друг друга, целый вечер подшучивая над ничего не подозревающей Катей? А придурком оказался старший.

– Считаешь, что я от него недалеко ушел, да? – Джей провел оледеневшими пальцами по ее щеке, заставив девушку вздрогнуть и поднять на него взгляд.

Жар огня перестал согревать его в холодной пустыне, и Патти, прикоснувшись к его ладони своей теплой рукой, только сообразила, что Джаред стоял перед ней в одной рубашке и, должно быть, собрал последние остатки воли в кулак, чтобы не стучать зубами от холода. Девушка быстро сбросила с себя куртку, пытаясь вернуть ее сопротивляющемуся мужчине.

– Ты же заболеешь, идиот!

– Если это случится, то тебе придется поить меня супом и кутать в одеяло. А пока можно попробовать согреться иначе.

Джаред опять укутал Патти в свою куртку и, схватив ее за отвороты, притянул к себе. Она с готовностью обняла его, прижимаясь к его холодному телу, соприкасаясь с его обжигающе холодными губами. И совершенно не контраст температур заставлял ее тело исходить дрожью. Его губы, его прикосновения были желанны, они приносили сладкое забытье, недолговечную иллюзию счастья. Но она не заслуживала быть счастливой. Не сейчас. Никогда.