– Не надо, пожалуйста, – она опять отталкивала его. Опять без объяснений и причин.

– Не надо чего? – Лето не хотел отступать, не сейчас, когда ей попросту некуда от него сбежать. Он устал играть в догонялки и ждать, когда вместо нескольких шагов назад, она наконец пойдет навстречу. Джаред изо всех сил прижимал ее к себе, пытаясь удержать от очередного побега.

– Вот этого всего! – воскликнула девушка, продолжая колотить его кулаками в грудь. И мужчина не без удивления услышал в ее голосе слезы.

– Чего, Патти? – спросил он мягче. – Что произошло, пока тебя не было? Это Джек?! – догадка сразила его, словно молнией. – Если это Уайт, то…

– Не ищи виновных там, где их нет. Вся вина, она в нас самих, понимаешь, Джаред? Во мне, я сама виновата в том, что со мной происходит. Это наказание за все мои прошлые грехи, наказание за то, что была слишком горда, чтобы признать, насколько я слаба, чтобы смириться со своей слабостью, принять ее и… – всхлипывая, она утерла слезы рукавом, – …я не имею права быть счастливой после всего произошедшего. А еще Робин… Как я могла с ней так поступить? Я должна была ее защищать, но в итоге подвела. Подвела, как всех остальных. Я… – Джаред прижал ее к своему плечу, гладя по голове, но она отстранилась, повторяя про себя «нет, не надо, нет», точно в помешательстве. – Я не должна… понимаешь, Джей?

– Не должна чего?

– Чувствовать себя так хорошо, когда причинила боль близкому человеку. Я предала ее, подвела ее брата. Себя саму. Прежде я думала, что освободилась ото всех катехизисов и церковных условностей, на которых меня растили родители. Но это все была одна большая иллюзия. Не важно, что со мной происходит, как я себя веду, как отчаянно хочу доказать себе самой, что старые догматы не важны, что все это осталось в прошлой жизни. Но знаешь что, ведь самое главное, самую важную часть религии мы всегда носим внутри. Чувство вины. К нему привыкаешь, носишь его на исповедь, ища самые маленькие и ничтожные прегрешения в детстве, а потом, когда вырастаешь, даже придумывать ничего не надо, ты просто утопаешь в своих ужасных, мерзких поступках, невыполнимых обещаниях. И… ты, Джей, я просто не могу втянуть во все это еще и тебя. Я ужасный человек, и ты разочаруешься во мне, только я дам тебе приблизиться. Все во мне разочаровываются. В конце концов я всех подвожу…

Возвращаться к костру Джек не захотел. Утром он свалит отсюда, даже не станет ни с кем прощаться.

Он пил, пока виски не начал казаться водой. Пока мысли не перестали доканывать его. Патриция Бэйтман, она, она, она! Она снова все испортила.

Шорох в палатке разбудил Джека. Хотя он не спал, просто отключился с бутылкой в руке. Насилу приподнимаясь, музыкант увидел тонкую фигуру, которая проскользнула внутрь.

– Патриция?.. – хрипло прошептал он, в надежде на то, что это не сон.

– Тссс… – посмеиваясь, девушка наклонилась и приложила прохладный палец к его губам. – Пожалуйста, не говори больше ничего…

Схватив ее за руку, Джек произнес:

– Какого черта ты здесь делаешь, Робин?..

Пьяный смех Уильямс разбавил тишину вокруг. Стянув с себя толстовку, Робби отбросила ее в сторону и томно пробормотала:

– Это двухместный номер, я не ошиблась?..

Его пальцы скользнули по теплому животу девушки, забираясь под футболку. Робин дышала так громко. И в ее дыхании было слишком много мексиканской водки.

В конце концов, это ничего не изменит для него.

Протягивая Роббс еще ближе, Джек коснулся губами ее шеи.

Ночь вокруг была сплошной тишиной. Тоскующей тишиной аризонской пустыни.

Комментарий к Глава 20. Пустыня

Музыка и фотографии тут: http://vk.cc/4ZNQ07

========== Глава 21. О готэмцах и не только ==========

Люди редко задумываются, сколько вещей воспринимают, как данность. Сколько всего замыливается, воспринимается, как данное, приедается. До тех пор, пока мы не лишаемся этого. Так, пребывая в трансцендентных размышлениях, Патриция Бэйтман наблюдала, как обе корзины с пригласительными на Оскар уплывают в кабинет Дженси Мин. Холодная война с тех самых пор, как девушка начала выбираться из-под крыла THR, еще ужесточилась. Рекламная кампания оказалась настолько успешной, что ею заинтересовались многие нью-йоркские издательства, и все названивали Патти с просьбой о комментарии и эксклюзивной информации. И она с радостью соглашалась рассылать пресс-релизы и давать интервью, но только после запуска сайта. А мисс Мин с не меньшей радостью делала ее жизнь настолько невыносимой, чтобы о дате старта предприятия было некогда задуматься.

Но и Бэйтман вряд ли достигла бы своего положения так быстро, если бы держала все карты открытыми и не преуспела в искусстве обмана не хуже секретных служб. Только вот уплывающая в безызвестность корзина портила абсолютно все. Чертова азиатская стерва решила, что пожертвовать хорошим материалом с ковровой дорожки, вполне допустимый сопутствующий ущерб на пути к цели.

Конечно, шаровой пригласительный был не последним шансом засветиться перед камерами в платье от Скайлер Иендо, ее самой любимой и драгоценной находки, и рассказать о запуске сайта, но Патриция тут же отбросила все очевидные варианты. Майкла Фассбендера она сама послала в самых однозначных выражениях, и теперь он, по слухам, счастливый и влюбленный, пойдет туда со своей номинанткой Алисией. А падать на хвост Джареду Лето после того, как она сорвалась в пустыне – было затеей по бредовости равной проекту о пердящем трупе с Гарри Поттером в главной роли.

Утро после ночных откровений застало ее с неприятным жгущим чувством стыда. То, что казалось если не нормальным, то приемлемым ночью, с восходом солнца озарилось и окрасилось в совершенно иные краски. Тревоги не спрятались, как тени, пугаясь нового дня, наоборот, краски еще больше сгустились, словно над Аризоной случилось полное солнечное затмение. Как она вообще позволила себе так сорваться? Рыдать у него на плече и бредить о католической концепции греха на пару с бессвязными обвинениями в собственный же адрес? После всего того, что он и так пережил по ее милости, после того, как она не раз подавала ему вполне однозначные сигналы, после того разговора над обрывом. Каким бы напыщенным и странным он ни был, Патти чувствовала Джареда в каждом слове, она чувствовала себя ближе к нему, чем когда-либо.