– Робби, – Патти позвала подругу, но та не слышала ее. – Роббс, – повторила девушка, обнимая ее за плечи. – Скажи, что этот ублюдок сделал. Одного твоего слова хватит, и я выцарапаю ему глаза, а Бэтмен переломает хребет. И не будет в Браавосе больше человека.

Уильямс слабо улыбнулась.

– Все в порядке, Патти, честно. Я в порядке.

Вразрез со словами голос звучал ее совсем не так, как у человека, у которого все в порядке. Как ни старалась Робин, но подступающие к горлу слезы выдавали ее.

– Пойдем внутрь, приведем тебя в порядок, а тогда решим, какой меры наказания заслуживает этот немецкий говнюк. Подумать только, я ему еще и фотосет в журнале устроила.

Робин хмыкнула, если бы на душе не было так тошно, то рассмеялась бы. Патти так забавно ворчала и разводила вокруг деятельность, когда ей сложно было справиться с чужими слезами. Она редко позволяла себе раскисать, а уж чужие горести и необходимость кого-то утешить совершенно выбивали у нее почву из-под ног.

– Выметайтесь! – рявкнула Бэйтман на сидевших в гримерке. – Живо съебали отсюда, курицы, иначе, обещаю, это ваша последняя работа на вечеринке подобного уровня. Следующим же утром отправитесь обслуживать столики в “Хутерс”!

Перепуганные танцовщицы тут же засеменили прочь, даже не поднимая головы. Патриция Бэйтман всегда обладала почти сверхъестественным даром убеждения и всегда могла найти подход к каждому, разве что раньше она не никого не оскорбляла, доводя до испуга. Девушка втащила Робин внутрь и усадила в одно из кресел.

– Сейчас мы все это исправим и выйдем через главный вход, как победительницы, – приговаривала она, приводя макияж Уильямс в порядок. – А потом поедем ко мне и ужремся с горя. Бен уже вызвал такси, так что прохлаждаться у входа мы будем недолго.

– Но ты ведь хотела на какой-то концерт группы со страшным названием? Я не могу лишить тебя удовольствия послушать очередную депрессивную жуть, а Бен отлично составит тебе вместо меня компанию.

– А как же?..

Они все еще препирались о планах на ночь, когда садились в авто. Бен терпеливо выслушивал все их доводы рассудка и тщательно делал вид, что не замечает прозрачных намеков Робби, а водитель нетерпеливо постукивал пальцами по рулю в ожидании, когда же кто-то из его клиентов назовет адрес.

– Бен, пообещай мне, что сводишь ее на этот чертов концерт, – Уильямс прибегла к крайним мерам. – Я слишком устала для всего этого депрессивного дерьма, и мне надо хорошенько выспаться.

Такси тронулось, когда Робин назвала адрес клуба.

– А меня, значит, спросить забыли? – возмутилась Патти. – Роббс, может, хватит…

– И я о том же, – согласилась Уильямс. – Хватит ломаться, как неродная, когда я тебе нашла такого отличного кавалера на вечер.

Патриция закатила глаза и молча отвернулась к окну. Ответить ей было решительно нечего. Она еще раз попробовала переубедить подругу, когда такси остановилось у клуба, но та была на удивление непреклонна и велела водителю везти ее в Санта-Монику, едва Патти успела вытащить свой длинный подол платья из авто.

– Прости, есть у Роббс одна нехорошая привычка налаживать мою личную жизнь. Видимо, она решила, что у нас с Джаредом все совсем плохо, раз переключилась на тебя, – Патриция смущенно улыбнулась.

– Брось, она просто переживает за тебя, как и ты за нее. И что за группу со страшным названием мы идем слушать?

– Massive Attack, ту, в клипе которой плясала твоя киношная жена-убийца.

– А вот это прозвучало действительно жутко, – усмехнулся Бен.

– Я однажды уже слушала их вживую, – продолжила Патти, не обратив внимания на замечание Аффлека, она была увлечена любимой темой, музыкой, и приятными воспоминаниями. – Это был многотысячный фестиваль в Амстердаме. Огромная толпища народу, разогретая выпивкой и предыдущими исполнителями. Крик, громогласные аплодисменты и целый хор голосов вливались в музыку. И это было совершенно не то. Трип-хоп, как по мне, требует камерной атмосферы. Услышать их в более интимной обстановке стало моей навязчивой идеей. И вот они приехали к нам в маленький клубный зал, представляешь?

Мужчина с улыбкой смотрел на Патти, разгоряченную страстной речью, ее глаза горели, на щеках выступил румянец, она нетерпеливо приплясывала, пока ей на руку цепляли браслет. Она казалась такой непростительно юной, что оставалось только удивляться, как ей на руку не поставили печать как несовершеннолетней.

– Конечно, нет, но скоро получу представление.

Патриция схватила его за руку и поволокла за собой в зал. Она на мгновение остановилась, прислушиваясь к музыке, и разочаровано протянула:

– Слишком рано.

На сцене играл разогрев, они свернули к бару и, усевшись на высоких стульях, начали разглядывать толпу, пока нерасторопный бармен не подошел к ним. То тут, то там мелькали флуоресцентные украшения, на многих был мерч бристольской команды, и абсолютно всем не было никакого дела до странной пары у бара. Их едва удостаивали взглядом, только когда натыкались на них у барной стойки. И ничего, никакого узнавания. Взгляды эти говорили только о том, что они пришли не по адресу.