Патриция стояла в стороне, скрестив руки на груди, и ждала, когда же последуют объяснения.

Выглядел Ше довольно помятым, так, будто завалился к ней после какой-то грандиозной пьянки, чтобы зашифроваться от заботливого брата, пока не придет в более-менее сносный вид.

– Хотя нет, – перебил он сам себя, – нет времени на объяснения, ты срочно прыгаешь на мой мотоцикл, и мы едем к бро. Ситуация экстренная.

Мужчина протянул ей шлем, который показался девушке чем-то вроде кролика из шляпы, потому что раньше она даже не обратила на него внимания. Девушка с опаской отступила от психа подальше, но Лето схватил ее за руку и поволок за собой.

– Ты чего, с мотоцикла наебнулся? – Патриция, пытаясь вырваться из его медвежьей хватки, пока старший брат/несостоявшийся муж не оставил ей синяки на запястье или, того хуже, руку не оторвал. – Какого хера, Шеннон?! – заорала она, и мужчина наконец остановился, выпуская несчастную руку.

Соображай она по утрам после марихуанных вечеринок чуть расторопнее, то выбежала бы в дверь первая, только Шенимал предложил ей миссию по спасению младшенького. Во-первых, неплохо было бы действительно разобраться в проблемах Джареда хоть раз. Для разнообразия. А во-вторых, приглашение в их дом было отличным предлогом удалить компромат с телефона музыканта.

– Мы решаем вопрос, задействовать ли красную кнопку? – чуть спокойнее спросила Бэйтман.

Лето прищурился и почесал затылок. Мысленно прикидывал, не тронулась ли Патти так же, как и его братец. Только в другую сторону. Если бы Джей за все эти дни хоть раз крикнул что-то или выругался, как Патти, уже можно было бы возыметь надежду на выздоровление клиента. Но нет же…

– Если нет, то дай я хотя бы кофе выпью. Я только встала, Ше, – попросила Патриция, совсем успокоившись.

– А я думал, что у вас, журналистов, нормально с пониманием слова «срочно», – проворчал Лето, удивительно проворно для своей комплекции подобрался к Бэйтман и перекинул ее через плечо. Все произошло так быстро и внезапно, что девушка даже зубную щетку из рук выронила, запоздало подумав, что по возвращении придется купить новую. – Не знаю, что у вас там произошло после того, как вы ворковали на вечеринке, как ебаные голубки, но я уже неделю не вижу адекватного Джареда Джозефа Лето, он закрылся в студии и… – продолжал ворчать Шеннон, кряхтя, как артритный старикашка алкоголик.

– Моя одежда! – здравый смысл опять попытался порулить сонным сознанием девушки.

– Нахер, – прошипел Ше, которому досталось коленом по почкам, – ты поедешь прямо сейчас, – он нажал кнопку вызова лифта, – потому что потом найдешь тысячи отмазок и дел, чтобы этого не делать. Знаю я вас, долбаебов. Свалились на мою голову, оба одинаковые…

– Я никуда не поеду в пижаме! – продолжала бушевать Патти.
– Ты вообще в курсе последних событий? У меня под окнами всего несколько дней назад был гребаный пресс-центр. И если какой-то говнюк до сих пор здесь блуждает, ты хоть представляешь, как все это будет выглядеть в таблоидах?

– Так же, как и то, что моего бро побил Бен мать его Аффлек. Джаред после этих новостей вообще с концами в студии закрылся, отказываясь и на ужин выходить. Он даже телефон свой забросил. Ты представляешь, что это означает, Патти?! Его ебаный «блэкберри» сдох, а мелкий даже не позаботился его зарядить. Так что мне совершенно похер, в чем ты, я бы вытащил тебя из дому хоть в одном нижнем.

Патти затихла. Конечно, его решимость в вопросе спасения брата не могла не восхищать. Только вот Бэйтман фанатизм и категоричность Лето-старшего, которые она за ним ранее не замечала, начинали слегка пугать. Казалось, в его нынешнем странном состоянии он мог сделать все, что угодно, даже связать ее и перекинуть через седушку байка, если понадобиться.

– Все равно в шлеме тебя никто не узнает, – попытался разрядить обстановку Ше, сообразив, что где-то переребрал на поворотах.

По дороге на Голливудские холмы старший братец ввел Патти в курс дела предыдущей недели, хотя, по сути, дел было не особо много. В Джее опять выстрелил злобный гений Барта Каббинса, и он заперся в творческой лаборатории с концами. Ел, спал, дневал и ночевал все там же. В сравнении с жизнью Лето, ее собственная за это время просто ключом била.

Бэйтман приблизительно представила себе картину разрушений, но только Шеннон любезно открыл перед ней двери в Mars Lab, она поняла, насколько ошибалась. Светлое просторное помещение, каким оно было еще тогда, когда Патти была здесь в качестве гостьи, превратилось в бомжацкую свалку из скомканных листов бумаги, упаковок от еды, засохших бургеров и прочего дерьма. И где-то в дебрях этой свалки на стуле у пульта восседал самый главный бомж. Заросший и помятый Джаред Лето.

Он был слишком увлечен извлечением звуков из бумажного пакета, по которому бил засохшей корочкой от пиццы. Записывал все эти шорохи, ставил получившееся на воспроизведение, добавлял ранее записанные эффекты и превращал все это в неперевариваемый нормальными слушателями отборнейший шум.

Бэйтман прикусила губу, сдерживая рвущийся наружу смех, который был скорее нервным, чем веселым. Она решительно переступила гору макулатуры и, лавируя между завалами прочего мусора, направилась к клиенту, дабы провести клиническую экспертизу и определить, можно ли его еще спасти традиционной болтологической терапией или проще еще раз окунуть в кислоту в надежде, что его переклинит на место.

Шеннон, следуя за девушкой, был не так грациозен, и завалил одну из пирамид.

– О, брат, – Джаред медленно развернулся на шум, – ты-то мне и нужен. Я тут кое-что записал. Послушай, по-моему, звучит круто.

– Ага, если хочешь отправиться в дурку вместе со всеми, кто осилил дослушать твой супермикс до конца, – не самым деликатным образом отказал брату Шеннон. – Посмотри лучше, кого я к тебе привел.

Джей перевел взгляд в указанном направлении и, казалось, в его взгляде даже появилось нечто осмысленное, какие-то эмоции, когда он увидел Патти.