Комментарий к Глава 28. После полуночи

Музыка и фотографии тут: http://bit.ly/1OjAVN4

========== Глава 29. Более чем счастлива ==========

Все цифры и слова давно слились в одно большое чернильное пятно. И дело было совершенно не в том, что Патти несколько часов кряду всматривалась в экран планшета. Его она отложила почти сразу и теперь пыталась справиться с распечатанным тексом, который оказался таким же непонятным, как и электронный вариант. Ленная легкость растекалась по ее телу вместе с первыми по-настоящему теплыми лучами солнца.

В Калифорнии наступал новый день, а вместе с ним из воздуха исчезала спасительная предрассветная прохлада и влага. Стоило бы встать и закрыть стеклянные двери, отгородиться от подступающей жары, но девушка лишь обмахивалась стопкой документов, развалившись поперек кресла. Совсем скоро станет совершенно невыносимо душно, на коже проступят капли пота, а легкое креповое макси прилипнет к телу. Уже сейчас волосы, собранные в небрежный пучок, грели затылок не хуже мехового воротника, и заброшенные нога на ногу неприятно отлипали друг от дружки, когда она меняла положение.

Стакан холодной воды со льдом был бы спасением. Он был реальнее любой эротической фантазии и намного ближе, чем тот же Джаред, дрыхнущий в спальне наверху. Кубик льда, скользящий по разгоряченной коже, – такая пошлая картинка. Пошлая и заезженная. Но, представляя себе, как он плавится на ее шее и полуоголенной груди, Патти ощущала фантомную прохладу, которая исчезала, стоило ей отвлечься на бумаги.

Патриция прикрыла глаза и отложила документы, она оставила одну ногу на подлокотнике кресла, а другую поставила на пол, пошло широко раздвинутые ноги. Было в ней сейчас что-то откровенно чувственное, отголосок всех тех пошлых слов, которые нашептывал, хрипел, кричал ей Джаред в спальне, примерочной La Perla, в его студии… От воспоминаний о прошедшей неделе ей стало еще жарче. Она прикрыла глаза и приглушенно простонала, прикусив губу. Сосредоточиться на кубиках льда и холодной воде, растекающейся по телу. Заставить себя встать и закрыть эту чертову дверь, включить кондиционер и…

Где-то внутри вновь зарождалось желание, поглощающее, непреодолимое, ненасытное. Ненасытное и безумное. Таким было то, что было между ней и Джаредом. То, что он в горячечном порыве назвал любовью. Больше, после признания и заткнутого поцелуем ответа, они к этому не возвращались, предпочитая доказывать свои чувства друг к другу иначе. Бэйтман не сразу поняла, что вместе с горячим дыханием летней Калифорнии появилось другое дыхание, то, которое, звуча прерывисто и хрипло, сводило ее с ума. Джей склонился еще ближе, он был так маняще близко, что она буквально чувствовала его своей кожей. Ощущала поцелуй, которого не было, у себя на губах.

Глубокий вдох. Чтобы заставить себя дышать. Чтобы быть еще ближе к нему. Почувствовать его прикосновение. И приглушенный разочарованный стон на выдохе. Мужчина отстранился ровно настолько, чтобы сохранить дразнящую недосказанность между ними. Казалось, с той самой ночи он только то и делал, что дразнил ее. Совершал маленькую месть за местью. А Патриция становилась в его руках такой мягкой и податливой, что не могла вести игру на опережение. И не хотела ломать установленные им правила, которые были полным их отсутствием.

– Джей, – еле слышно прошептала она, и его палец опустился ей на губы, призывая к тишине.

Совершенно пересохшие губы. Как чертова пустыня. Проведи по ним языком и ощутишь налипший на них песок. Патти поддалась иллюзии и облизала их. А следом на влажных губах остался горячий отпечаток, след поцелуя. Девушка потянулась навстречу, чтобы вернуть его. По наитию, не открывая глаз, она подалась вверх. И только шорох бумаги, падающей с ее живота на пол, только скольжение листов по ее точно оголенному телу.

На мгновение она даже подумала, что все это лишь показалось. Было отголоском сна. Несколько бесконечно длинных секунд совершенной тишины. Мир застыл.

Джаред опустился на колени и начал медленно аккуратно поднимать подол ее платья, словно он был из ткани, способной рассыпаться под его пальцами от одного неосторожного движения. Он специально не касался ее кожи, и Патти только по призрачному, словно от дуновения ветра, колыханию платья знала, что мужчина все еще здесь.

От щиколотки вверх к согнутому колену. Он поднимался медленно, обжигая кожу поцелуями, и положил руку на колено, разводя ноги девушки еще шире. Она послушно подалась вперед, выгнувшись в спине.

– Выше, пожалуйста, Джей, – в голосе Патриции была мольба. Она просила его. Не требовала. Не брала, что хотела. Просила. Признавала его власть над ней, над ее вожделеющим близости телом.

Вместо того чтобы внять ее словам, Лето на мгновение замер, самодовольно улыбнувшись, и провел рукой по другой ноге девушки. От такой абсолютнейшей несправедливости девушка тоненько заскулила.

– Маленькая капризная девчонка, – с укором прошептал Джей, целуя внутреннюю сторону ее бедра, – непослушная, – и, поднимаясь выше. Казалось, что именно его голос, а не бесстыдные влажные поцелуи заставляют ее изнывать от желания, сдерживать стоны. – Но я люблю, люблю тебя слушать.