– Думаю, найдется много желающих развлечь тебя, – брезгливо оттолкнув мужчину, Иендо отошла в сторону. – Если это все, что ты хотел мне сказать, то, наверное, тебе пора…

– Тебе не идет изображать стерву, – Макс вновь попытался притянуть девушку к себе, но та оттолкнула его с такой силой, что он пошатнулся и ударился плечом о небольшой шкаф.

От удивления Уильямс даже рот приоткрыл. Но довольно быстро собравшись, он потер ушибленное плечо рукой и тихо произнес:

– Когда твои заебы пройдут, позвони мне. Я хотел бы поработать вместе с тобой над одним проектом.

С этими словами он вновь надел очки и, пройдя мимо Скайлер, будто той вообще не было рядом, вышел из квартиры.

Иендо заперла дверь и, когда его шаги на лестнице стихли, поспешила к окну. Она наблюдала за тем, как Макс садится на свой мотоцикл и уезжает. Исчезает, точно его никогда и не было…

Задернув шторы, Скай погасила в комнате свет и забралась на кровать. Ей и самой хотелось бы исчезнуть. Она была никем против него. И никем для него. Слезы душили. И в этот раз было даже больнее. Потому что ее густо накрашенные глаза начало щипать.

– Пиздец! – обиженно взвыла Иендо и бросилась в ванную, чтобы смыть испорченный макияж.

И чем старательнее она терла покрасневшие глаза, тем обиднее ей становилось. А вдруг он может быть другим? Нет, это исключено…

В этот момент Макс рассекал по вечернему бульвару Сансет и про себя материл Скайлер, проклинал весь бабский род, свою тупую сестру, которая вообще зачем-то скинула ему этот ебаный адрес, и втайне надеялся на то, что Иендо перезвонит в ближайшие полчаса.

Но телефон молчал. Его телефон молчал всю ночь.

И даже на следующее утро, когда Макс проснулся в своей квартире в обнимку с какой-то цветной фигуристой крошкой, на его телефоне не было ни одно пропущенного звонка от Скайлер.

– Нахуя вообще нужен этот гребаный разговорник, если в нем нет как будет по-французски «У вас есть WiFi?»

Патриция Бэйтман была в восторге от Парижа. С того самого момента, как они сели на чертов «Евростар» в Лондоне на два часа позже, чем следовало, а все из-за очередной забастовки. Она много слышала о любви европейцев ко всякого рода протестам, но самой удавалось избежать бастующей «люфтганзы» и иже с ней до этой поездки. Патти постоянно напоминала себе, что больше не имеет причин ненавидеть Криса Мартина, очень даже наоборот, она должна быть благодарна ему за несколько лишних дней с Беном и, если очень повезет, даже без появлений в прессе. Раздражение не уменьшалось и из-за шума вокруг. Шума и любопытных взглядов. Не узнать хотя бы одного из мужчин было невозможно, поэтому дамы, сидящие с ними за соседними столиками, то и дело издавали глупые смешки. Не смолкала и Робин, для которой совместное путешествие стало сюрпризом.

И в любое другое время Патти была бы рада разделить с ней веселье, но работа, которая и так не давала ей продохнуть последние несколько месяцев, на этот раз решила завалить ее бумажной возней насмерть. Бен терпеливо наблюдал за тем, как она отвечает на мейлы, Крис даже сходил им всем за напитками, заботливо поинтересовавшись, какой кофе она предпочитает, но вот для Робин такого понятия как работа во время путешествия не существовало. И она вовсю старалась освободить от этой ноши всех своих близких.

В поезде, к большому облегчению Бэйтман, Робби всецело занялась Мартином, который с удовольствием делился с ней планами и своими любимыми маршрутами в Париже, и отвечал на сотни вопросов от того, можно ли ей купить себе очередные ужасные сережки до уже привычного, будет ли он ее так же любить, когда она превратиться в колобка.

Бену Патти беззастенчиво соврала, что если всю дорогу просидит за ноутом, то весь уик-энд отдастся в полное его распоряжение. Отдаться, безусловно, хотелось, даже очень, но и просвета в работе не намечалось. Поэтому оставалось лишь довольствоваться его большими ладонями, которые грели ее вечно мерзнущие ступни. С большой натяжкой, но пунктик про массаж ног можно было считать выполненным.

– Полегче, Патти, – шикнула на неё Робби. – Сама же говорила, что нечего выражаться при малыше.

Они начинали утро в одной из маленьких уютных кафешек под открытым небом кофе и круассанами. От последних было очень сложно отказаться, каким бы избитым клише ни был такой завтрак и скольких тренировок ни стоило злоупотребление сдобой.

– Малыш и так уже выучил все от тебя, – хмыкнула Патриция, – упрямо пытаясь добиться от своего коммуникатора чего-то такого, на что тот был просто не рассчитан. – Гребаная ошибка сети! Блядский Париж!

Робин не успела предупредить подругу о предстоящей опасности. Да и не хотела. Наблюдать, как воспитывают Бэйтман, которая сама обычно строит всех подряд, было поистине ни с чем не сравнимым удовольствием.

– Привет, Бен, – Патти улыбнулась и попыталась поцеловать его в губы.

– Ну уж нет, дорогая, – он улыбнулся, наблюдая за тем, как ее мордашка разочарованно вытягивается, – не после того как ты выражалась.

– Хочешь, я могу запить каждое ругательство, направленное в адрес французов, кофе?