Девушка усмехнулась и вновь посмотрела на часы. Оставалось совсем не так много времени до того, как он приедет, а следом и Робин с Крисом. Бедняги после феерического шоу в Париже не могли и шагу ступить без вспышек фотокамер, потому, когда речь зашла о совместном ужине, Патриция предложила собраться у нее.

– И все это для меня? – спросил Макс, обнимая ее за талию. Его рука тут же скользнула по соблазнительно короткому платью вниз. То, что Уильямс при встрече просто не мог не облапать ее за зад, уже превратилось в своего рода ритуал. Некоторые люди жмут руки или целуют щеки, ну а Макс Уильямс кладет свои загребущие ручищи на жопу. – Не стоило так стараться!

– Не трать мое и свое время на все эти штучки, Уильямс, – Патти отстранилась и на удивление резво на своих каблуках исчезла в гостиной, Максу ничего не оставалось, как поспешить следом. – Все равно мы оба знаем, что я на это не ведусь.

Макс хотел было возразить, что не так давно она так не считала, но спорить с Бэйтман в таком состоянии было бесполезно. Он слишком хорошо ее изучил, чтобы знать, что единственным аргументом против ее гнева был хороший трах. Задрать ее гребаное платье, прижать к стене и не отпускать, пока страшные проклятия не превратятся в стоны. Когда-то им было хорошо и просто вместе, возможно, потому что оба знали, что ни во что серьезное это не могло вылиться, каждый из них знал, чего ожидать друг от друга. Именно потому после расставания у них не было обид и претензий друг к другу. Хотел бы он, чтобы все было так же просто и сейчас. Уильямс презрительно хмыкнул в ответ на собственные мысли и без приглашения завалился на диван.

На столике стоял графин с виски и бокал со льдом. Патти от души плеснула в него выпивку и протянула Максу, садясь на подлокотник кресла напротив.

– Какого хуя, Уильямс? – перешла она сразу к делу, едва тот успел сделать глоток.

Она смотрела на него сверху вниз тем самым взглядом, от которого в древних мифах каменели мужики. Гребаный мастер манипуляций, она умела заставить чувствовать себя не в своей тарелке. Нервно поерзав на месте, Макс откашлялся от виски, которое пошло не в то горло, и начал оправдываться:

– А ты думаешь, легко в такое время выбраться из Санта-Моники на ебаном такси?

– Откуда тебе знать, Уильямс? Ты же опять припарковал свой гребаный «харлей» где-то между двух «мазератти» моих соседей, к их ужасу, – хмыкнула Бэйтман. Разговор уходил совершенно не туда, куда надо было, и начал отдавать семейными разборками.

– Он в ремонте, – проворчал мужчина и со злостью добавил, сжимая кулаки, – какой-то мудак поцарапал его.

– Бедный Максик, – протянула Бэйтман насмешливо и, склоняясь к нему, попыталась потрепать его за волосы, – кто-то поцарапал его игрушку. Надеюсь, этот мудак еще жив? Если ты не забыл, то тебе в скором времени надо выдавать сестру замуж.

Уильямс ощетинился и проворчал что-то в адрес будущего мужа, весь его вид напомнил Патти злобного ежика, и она едва сдержалась, чтобы не рассмеяться в голос. С Максом надо было знать предел. Его можно было отругать и припугнуть, но в меру, пока он не решил, что дальше уже идет посягательство на его мужскую гордость и достоинство. Выводить его из себя, взывая к альфамужицким защитным реакциям, совершенно не хотелось. Прямо как с ежиком, после укуса которого надо вколоть целую тонну прививок от бешенства и прочих зараз.

Патти не сдержалась и хихикнула.

– Чего?!.

– Да так, вспомнила о женишке, – ответила девушка.

– Вы же с ним теперь вроде как лучшие подружки и вместе на спа ходите? – Макс вложил в свой вопрос все свое презрение к поп-року и прочей пидорской херне, но тем не менее вновь откинулся на спинку дивана и расслабился, ожидая ответа.

– Что не мешает мне скромно заметить, что со всем романтическим дерьмом у него явно перебор. Такое впечатление, что парень живет в параллельной реальности, где единороги скачут по радугам, а все люди в мире и любви прогуливаются по пряничным берегам вдоль молочных рек.

– Гребаный пидор, – подытожил Макс.

– Но даже ты не можешь отрицать того факта, что он заботится о твоей сестре как никто другой.

Уильямс заикнулся добавить нечто в своем стиле, но только покачал головой, угрюмо уставившись в пол. Патти захотелось сесть с ним рядом и обнять придурка. Хоть он и не показывал этого, но ему тяжело давался тот факт, что теперь он будет приезжать в свою квартиру в Санта-Монике и больше не найдет там разбросанных по полу шмоток сестры, за которые можно выписать втык. Не будет недовольно ворчать об очередном ее неказистом парне. Его забота о сестре больше не будет такой абсолютной. Маленький мальчик Макс наивно думает, что остается один, забывая о том, что Робин обязательно вовлечет его в процесс смены и стирания пеленок.

Бэйтман улыбнулась, представив себе сюсюкающего с бэбиком брутального Уильямса. Это будет чертовски мило, тем более опыт общения с самыми маленькими у него уже есть. Макс вызывал у Олли дикий восторг, когда мелкий еще и говорить толком не умел. Как только его первыми словами не было «дядя Макс», было просто удивительно. Но если бы она сказала сейчас об этом Уильямсу, то он послал бы ее нахер.

– Видел это шоу в Париже? – спросила девушка.

– После которого этот мудак нацепил на мою сестру кольцо за два ляма? – уточнил он, качая головой из стороны в сторону.