– Особенно с субтитрами и невнятным сюжетом, – ответила она так же манерно.

– Тогда у меня есть предложение, которое должно прийтись тебе по душе. Кажется, в этом прекрасном кинотеатре, – он указал в сторону выцветшего фасада с обветшалой деревянной дверью и каменными ступенями, стоптанными дугой ровно посередине. – Ретроспектива фильмов Франсуа Озона на языке оригинала. Для исключительных ценителей.

Романтика кинотеатра, темный зал, откровенно эротическое европейское кино, ужин – все это казалось именно тем свиданием, которого у нее давно не было. Традиционным и правильным до чертиков. Разве что без цветов и лимузина. И плевать, что никто из них двоих не знал ни слова по-французски. Искусство и алкоголь неплохо рушат языковой барьер.

– А ты точно смотрел этот фильм? – поинтересовалась Патти, когда Бен задумался на мгновение над описанием следующей сцены. Уж больно драматичным получался его пересказ.

– Конечно, – фыркнул мужчина недовольно. – Так вот, она рассказывает ему о том, как потеряла все: семью, смысл жизни и своего любимого бесхвостого кота. Все они здесь такие: потерявшие что-то. Что-то, что они не могут найти ни в спорах о философии, ни в едком сигаретном дыму.

Патриция, конечно, знала по свежим мемам после «Бэтмена против Супермена», что Аффлек тот еще тленный тип, но это не помогло ей отделаться от навязчивых слез, собравшихся в уголках глаз. Как не пыталась она отшутиться, но чертовы экзистенциальные проблемы этой дамы, пускай даже придуманные гениальным американским оскароносным сценаристом, а не Озоном, неожиданно остро зацепили за живое. Бэйтман начала всхлипывать. Как последняя дура.

– Хэй, Пи, – мужчина притянул ее ближе в свои объятия. – Что случилось?

– Прости, Бен, – ответила она, вытирая непрошеные слезы. – Это все усталость. И гребаный Крис Мартин. С ним просто невозможно не заразиться сантиментами.

В его объятиях было уютно и так хорошо, что бессмысленность жизни за сигаретой и дешевым вином перестала быть такой пугающей.

– И с котом ты переборщил, – улыбнулась она сквозь слезы.

Поездка на Монмартр, которой Робин прожужжала все уши Крису, затем Патриции и Бену, должна была состояться вечером. Девушка рассчитывала, что они поедут все вместе, но ее подруга тактично слилась, сославшись на то, что и так слишком устала за день. Роббс не пропустила лишний повод подъебать Бэйтман, сказав, что той просто не терпится трахнуть Бэтмена, и вся эта выдуманная усталость – полная хрень. Патриция спорить не стала. Только шикнула на Уильямс. Робин излагала свои догадки слишком уж громко.

Крис был весь день каким-то напряженным, и Робби уже пять раз успела ему напомнить, чтобы он перестал загоняться из-за того мужика с вечеринки. Тем самым неосознанно напомнив музыканту об еще одной причине для загона. Будто их и так было недостаточно за последнюю неделю. А сегодня…

Сегодня он нервничал совершенно по другому поводу. Пока Робин сделала несколько весьма успешных налетов на парижские бутики, Крис все прокручивал в голове то, что ему предстоит сделать вечером. Он мечтал подобрать для этого события самые правильные слова. Рассказать ей о том, что на самом деле чувствует. Но глупое волнение делало его вялым и рассеянным.

О намерениях Криса знала только Патти. И Джонни. Конечно, он рассказал Джонни. И сейчас ему хотелось позвонить другу, чтобы услышать какую-то шутку или еще что-то, что придало бы ему уверенности. Уверенности не в том, что он выбрал не ту женщину. Но уверенности в том, что эта женщина не пошлет его к черту сегодня вечером.

Ему оставался год до сорока. За плечами его был брак, двое детей и бессчетное количество выступлений на огромных площадках. Он много раз слышал в свой адрес такие вещи, от которых хотелось бросить все. Его предавали. Он предавал. Совершал ошибки, падал и пытался подняться. Но сегодня… Если только она скажет «нет»… Его мир попросту рухнет.

В состоянии близком к истерике Крис вернулся в отель. Робби нужно было переодеться. Энергия из нее била ключом, а он ощущал себя дряхлым стариком.

Облачившись в тесные джинсы, Робин накинула поверх футболки косуху и собрала в пучок волосы. Как же она была прелестна… Крис подошел к девушке и, дотронувшись губами до ее щеки, прошептал:

– Ты такая красивая.

– Это ненадолго, – усмехнулась в ответ Уильямс, продолжая вертеться перед зеркалом. – Скоро я стану толстой, и ты уже не будешь вот так смотреть на меня…

Она застегнула куртку и вздохнула.

– Милая, – музыкант развернул Робин к себе и, взяв ее за плечи, продолжил: – Я каждый день благодарю Бога за то, что ты есть в моей жизни. И это никогда не изменится. Я так люблю тебя…

Губы Роббс растянулись в самодовольной ухмылке. В такие моменты она становилась похожей на лису.

– Ты меня смущаешь…

Крис притянул Робби к себе и поцеловал в макушку. Ему хотелось подержать ее в объятиях подольше, но Уильямс начала ерзать, поторапливая его. Поездка на Монмартр не могла больше ждать!

В основном она насмотрелась романтических фильмов о Париже. Именно поэтому Робин приходила от города в настоящий восторг.

До Монмартра они добирались на метро. И попытки Криса отговорить Робин ехать в общественном транспорте не подействовали. Она сказала, что на метро будет гораздо романтичнее.

Монмартр – одно из самых колоритных мест города. Узкие улочки, очаровательные маленькие парижские кафе, аромат жареных каштанов и сигарет. Всемирно известное кабаре и куча лавочек, до отказа набитых всевозможными сувенирами.