– Кажется, мы договорились оставить работу за дверями, – Майкл вывел девушку из оцепенения, сжав ее ладонь в своей.

– Работа? – переспросила девушка. – Нет, она давно осталась в этой маленькой черной штучке, – Патти указала на клатч, в котором покоился «блэкберри» с отключенным звуком, – это Робби. Я беспокоюсь за нее. Кажется, после Нью-Йорка она вконец ебанулась.

– Робин взрослая девочка, которая вполне в состоянии разобраться со своими проблемами. А ты вполне можешь взять небольшой перерыв в спасении мира и расслабиться, – заметил Майкл, и Патриция не смогла с ним не согласиться, когда он пересел к ней и положил руку на внутреннюю сторону ее бедра у самой кромки платья.

Комментарий к Глава 6. Много лжи и немножко правды

Плейлист к главе ищите по хештэгу #AF_LG_6 на страничке паблика https://vk.com/doyoubelieveinfaeries

========== Глава 7. Что-то изменилось ==========

– Мы все еще в Санта-Монике, – нехотя отрываясь от губ Майкла, сказала Патти.

– Да уж не в стране Оз это точно, – согласился он, – скрип этих чертовых железных перил не дает забыть, но я знаю один способ… – мужчина загадочно улыбнулся, скользнув рукой девушке под юбку, и едва различимые слова, – …что может исправить ситуацию, – смялись под грубым требовательным поцелуем, который лишь подтверждал, что Майкл Фассбендер волшебник покруче парня из книг Фрэнка Л. Баума. Уж пальцы-то его точно в разы круче заряжены магией. Патриция приглушенно простонала ему в губы и, запустив пальцы в его волосы, с силой потянула назад.

– И ты оставил свой Porsche с откидным верхом на улице, – Бэйтман совершенно не хотелось говорить ему подобные глупости. Ей вообще не хотелось говорить, только бессвязно стонать его имя, извиваясь от движений его пальцев внутри нее.

Плевать на то, что их временное прибежище у перил внешней лестницы на второй этаж было самым завидным пунктом обозрения двух остальных крыльев дома, вместе с центральной частью образующих букву «пэ», с уютным двором внутри. Пускай даже во дворе собралась бы публика в количестве достаточном для закрытого показа очередного кутюрье-выскочки. Да какая ей разница до всех тех несчастных, которые, вместо того чтобы самим заниматься безумным сексом, могут только с завистью наблюдать за другими. Здесь, в этом потерянном в шестидесятых захолустье Калифорнии, все равно некому портить ее деловую репутацию всякими слухами. Кто поверит вечно обдолбанным любителям серфа и цветов? Они не знают, что такое работа, не то что деловая репутация. Возможность попасться на горячем даже заводила, заставляя адреналин с бешеной силой струиться по венам.

Только вот одна жалкая и болезненная мыслишка о том, что среди всех несчастных самой несчастной будет Робин Уильямс, под дверями которой они развели все это безобразие, отбивала охоту не хуже ушата с холодной водой. Подруга была в слишком дурном расположении духа все эти дни, чтобы еще и дразнить ее под самым носом более успешным разрешением амурных дел, чем у нее с Томом. Судя по тому, каким безразличным тоном Влашиха обсуждал с ней детали прошедшего фотосета на следующий день, улететь подальше из Штатов было его первейшим желанием. Патриция не могла так просто забыть о спасении мира, пускай он сужался лишь до размеров одного-единственного индивида, до лучшей подруги, а потому была вынуждена прервать их с Майклом тет-а-теты на самом интересном месте.

– Да черт с ней, – ответил мужчина как-то неуверенно, чуть ли не с вопросительной интонацией.

Дорогие игрушки и мальчики. Не вставай между ними, не угрожай их любви, если хочешь и себе урвать кусочек. Патти усмехнулась.

– Беги уже к своей любимой.

– Патриция Бэйтман, если вы думаете, что вот так легко отделались, то глубоко ошибаетесь. Я запомню, на чем мы остановились.

– Если не найдешь своего верного коня, возвращайся, – Патти быстро чмокнула его в губы на прощание. – А если он все еще на месте, не гони. Не хочу завтра прочитать, что тебя остановили за пьяное вождение, и уж тем более вытаскивать из участка, расплачиваясь за долги игристого вина и теплого океанского бриза.

Майкл только улыбнулся и помчался, перескакивая ступеньки, проверять, как там себя чувствует его истинная любовь. Патриция немного помедлила у двери и, собравшись с мыслями, вошла в квартиру.

На нее тут же обрушились плотные истеричные гитарные рифы, смягченные хриплым виниловым звучанием. Даже в этом клоповнике звукоизоляция лучше, чем у меня в офисе, сокрушалась она про себя. Музыка была далека от противных завываний грустной Рианны, а значит, Уильямс потихоньку приходила в себя.

– Робби! – крикнула Патти, входя в кухню.

Девушка с головой ушла в холодильник и за надрывными стенаниями гитар ничего не расслышала. Бэйтман подошла к ней поближе и повторила попытку. Никакого результата. Лишь выудив из недр ледника йогурт, она, разогнувшись, наконец, обратила внимание на подругу и чуть не выронила из рук упаковку.

– Твою мать! – возопила она, но Патти едва смогла расслышать подругу, прочтя посыл скорее по губам.

– Выруби свои ебаные Black Keys, а не то я сейчас…

Уильямс не надо было поправлять подругу. «Оглохну» так и застряло в горле Бэйтман, потому что следом за гитарами начал истерить до боли знакомый голос. Девушка закусила губу, чтобы не брякнуть лишнего, и сжала кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев, чтобы не выкинуть гребаный проигрыватель (ее охуительно дорогой проигрыватель) в окно вместе с пластинкой гребаного Уайта.

– Это же «Blunderbuss», – сказала Робин, приглушив звук, и улыбнулась совершенно по-сумасшедшему, точно Харли Квин, подружка Джокера.