Его дыхание…

– Робин, я хочу тебя… – словно пытаясь убедиться, что происходящее не сон, прошептал Том, расстегивая змейку на брюках.

Девушка лишь шире развела ноги и опустила ресницы, обвивая руками шею Тома.

Внутри она была настолько узкой, что с губ Тома сорвался хриплый стон. Робин же лишь сильнее вцепилась в него, и это было так приятно, чувствовать, как сильно она нуждается в нем сейчас. Начав медленно, мужчина ощущал, как она раскрывается навстречу его ласкам, подобно цветочному бутону. Он никогда не понимал этих отвратительно пошлых сравнений, но сейчас, кажется, это было то самое чувство.

– Да, да… – Робби стонала ему в шею, покрывая короткими поцелуями. Нежно прикусывала мочку уха, заставляя Тома окончательно терять самообладание.

Он трахал женщину с телом богини, и та шептала ему на ухо какие-то грязные фразочки, за которые ее бы неплохо отшлепать по аппетитной заднице.

– Том!.. – она выдохнула его имя несколько раз перед тем, как он почувствовал внизу это, настолько узкое, что способно было выбить из него стон. Робин обмякла в его руках, содрогаясь всем телом.

Ее стоны, ее шепот, ее обнаженное тело в ночной темноте… Губы искали его. Она начала медленно двигать бедрами в такт движениям Тома и тихо простонала:

– Давай, трахай меня, трахай!..

Сжимая грудь Робин, Том выскользнул из ее тела. Девушка обхватила ладонью его возбужденный член и начала дрочить, пока теплая сперма не брызнула прямо на ее живот.

Задыхаясь, Том опустился ниже и поцеловал ее, мягко прикусив нижнюю губу. Он никогда еще не чувствовал себя так, как сегодня с ней…

– Это какое-то безумие… – точно прочитав его мысли, прошептала Робби, нежно поглаживая обнаженную спину Тома.

Она была совершенно права.

Комментарий к Глава 10. Ваше святейшество знает толк в вечеринках

Плейлист к главе ищите по хештэгу #AF_LG_10 на страничке паблика https://vk.com/doyoubelieveinfaeries

========== Глава 11. Похмелье, музыка и немного романтики ==========

Что-то определенно было не так. И дело было вовсе не в том, что несло от нее так, будто вернулись студенческие дни со всеми бурными вытекающими. Патриция была готова и к головной боли, и к перегару, и к временной пространственной дезориентации. Вечер, начавшийся «мартини» и виски, по-другому закончиться просто не мог. Ее смущал далеко не жуткий привкус вчерашнего алкоголя во рту и не противный, плотно въевшийся в волосы душок чьих-то гребаных сигарет (Бэйтман отчаянно молилась, чтобы не ее, в этом случае стадия опьянения была гораздо серьезнее, чем она предполагала), нет, необычным был все еще свежий запах простыней, они были настолько отлично выстиранными, что даже приятно хрустели, несмотря на то что она пускала на них слюни целую ночь. После переезда в Санта-Монику Патти и забыть успела, что постельное белье может быть настолько совершенно чистым. Кто будет стелить египетский хлопок на кровати, которые видели свои лучшие годы еще до Вудстока, а уж о том, чтобы отдавать их в химчистку и гладить, речи вообще никакой не было.

Патриция Бэйтман ночевала не дома и сейчас в срочном порядке пыталась вычислить, где именно. Она осмотрела кровать, часть которой была застелена, но сохраняла очертания инородного тела, которое, судя по всему, провело с ней ночь, не утрудившись даже под одеяло забраться. Наверное, она должна была быть ему благодарна за такое джентльменство. Смотреть на чертовы белоснежные стены казалось еще большей пыткой, чем на простыни, и Патти благодарила обитателя этой комнаты за то, что он задернул полупрозрачные шторы, смягчив эффект нещадного калифорнийского солнца.

В целом спальня была выполнена в минималистическом стиле, и если бы не фотографии, беспорядочно прикрепленные кнопками к стене, и легкий беспорядок на прикроватном столике, в центре которого гордо возвышались ее босоножки, она вполне могла бы сойти за гостевую. Значит, в свою берлогу ее притащил кто-то из хозяев вечеринки, за что она должна возблагодарить его в обязательном порядке. Но сперва вычислить.

На стуле висел белый халат без опознавательных знаков, а чуть дальше виднелась приоткрытая дверь в смежную ванную. Намек понят, Лето. Патти поднялась с кровати, с жалостью глядя на свои помятые юбки. Насколько роскошно они смотрелись вчера, настолько сильно от жуткого зрелища хотелось плакать сегодня.

Девушка прошла мимо зеркала, не отважившись поднять на себя взгляд. Иначе от ее отчаянного крика треснуло бы не только оно, но и барабанные перепонки всех оставшихся на ночь гостей Джея. Платье вместе с нижними юбками отправилось на вешалку, открывая Патти одну весьма любопытную деталь, а точнее ее отсутствие. «Ну и шлюха!», – проворчала она, перешагивая через кучу нижнего белья.

Она решительно направила на себя душ и заставила смирно стоять под струями холодной воды, пока мозги не замерзли вместе с пульсирующей головной болью, а затем переключилась в более щадящий режим и, воспользовавшись банными принадлежностями хозяина спальни, смыла с себя остатки вчерашней вечеринки.

Возвращаться ко вчерашнему наряду не хотелось, потому Бэйтман, еще раз осмотрев халат на предмет различительных знаков, вроде надписи «Собственность такого-то Лето», причем обязательно фломастером и где-то на пришитом на обороте халата куске ткани, и не обнаружив таковых, решила остаться в нем.

Вряд ли кто-то из гостей поутру выглядел бы лучше. И даже если такая вероятность возможна, Патриции Бэйтман до первой чашки кофе было решительно на это наплевать. Она удивительно быстро отыскала дорогу на кухню и, что было еще более удивительно, не нарвалась по дороге ни на одного из вчерашних алкозомби (то ли они вчера вымерли, растворившись в лучших традициях сверхъестественных сериалов, то ли оказались проворнее и уже вымелись из дома), об их былом присутствии напоминали только разбросанные то тут, то там пластиковые стаканчики и прочий мусор. Вероятность найти на кухне кофе повышалась во стократ присутствием в этом доме главного по черному топливу, Шеннона Лето. Если он оставался здесь на ночь, а судя по его вчерашнему состоянию, брат просто не мог отпустить его на все четыре стороны, Шенимал таки заночевал тут, то и кофе должен был быть где-то совсем рядом. И Патти, учуяв его бодрящий аромат, помчалась без оглядки в маняще приоткрытую дверь кухни.