Ветви лиственницы дрогнули, и через мгновение перед ними возникли несколько всадников. Четыре испанских офицера гордо восседали в седлах на превосходных скакунах, надменно и спесиво сверкая начищенными латами в последних лучах заката.

– Diablo! Comandante! Comandante!.. – раздалось многоголосое перешептывание среди солдат.

Лошади нетерпеливо постукивали копытами. Офицеры объехали присутствующих кругом, зорко и с любопытством разглядывая убитую узницу и белокурого пажа.

– Что здесь происходит? – повелительным тоном спросил один из них. – Кажется, вам было велено прочесать окрестности. Какого дьявола вы тут делаете?

Сержант тут же поспешил подняться и вытянуться в струнку. Остальные последовали его примеру.

– Сальгадо, отвечай! – сурово прокричал тот, кого называли командиром. Мадлен подняла глаза и окинула его быстрым взглядом: молод, высок и с непокрытой головой, в то время как остальные трое красовались в морионах, украшенных разноцветными пучками перьев.

– Капитан Ромеро… сеньор… – промямлил сержант Сальгадо, удивительно переменившийся в лице. – Одна из осужденных пыталась бежать. Нам пришлось ее убить.

– А этот юнец кто?

– Они оба заговорщики. Щенок – гёз.

Ромеро обратил строгий взгляд коленопреклоненному мальчишке.

– Это правда? Ты – гёз?

– No, se~nor. Es la mentira descarada (Нет, сеньор. Это наглая ложь), – прошептал мнимый паж, склонив голову под пристальным взором капитана.

Съежившаяся Мадлен походила, наверное, на затравленного зверька. Ее бил озноб, саднило все тело и гудело в ушах. Капитан покачал головой и перевел взгляд на сержанта: тот багровел, но скорее от злости, нежели со стыда и наличия заговорившего чувства совести, ибо знал, ни единому слову его не поверили.

– Es claro. Asquerso! Cabeza de mierda!( Ясно. Сволочь! Мерзавец!) – разгневанно гаркнул командир и, подъехав к Мадлен добавил со вздохом. – El ni~no pobre! (Бедное дитя!)

Чуть нагнувшись, он протянул руку. Мадлен с самого начала питала к своему спасителю лишь чувство искреннего восхищения. Она вымученно улыбнулась и потянулась к нему точно дитя.

Несмотря на тяжесть железной амуниции, тот легко поднял девушку и усадил впереди себя.

– Наконец закончите, что было приказано, – обратился он к солдатам с гневным упреком. – Следом возвращайтесь в гарнизон. Сальгадо, мы еще побеседуем. Не думайте, что вам сойдет с рук ваше своеволие.

Затем он распорядился, чтобы его спутники – те, чьи восхитительные головные уборы сверкали как алмазы на солнце, – проследили за исполнением, и повернул коня к дороге.

– Благодарю вас, капитан, – с жаром проговорила Мадлен, когда они выбрались из злосчастной рощицы. – Вас послал сам Господь…

Ромеро удивленно приподнял брови, ибо спасенный им мальчик неожиданно заговорил по-французски.

– Э-э, так вы маленький француз? – спросил он – его французский имел легкий валлонский акцент.

– Это преступление? – спросила Мадлен, ругая себя за то, что от радости потеряла осторожность.

– Нет, но все же внушает опасения на ваш счет, мой юный друг.

Капитан, похоже, не привык к многословию, ибо он лишь коротко осведомился кто он, откуда и куда держит путь. Мадлен назвала имя (разумеется, фальшивое, а ей менее всего хотелось сейчас лгать!) и поведала заученную историю о том, что вместе со своим путником мессиром Гарсиласо – купцом – направлялся из Франции в Артуа за товарами.

Ей было так хорошо сидеть в седле коменданта, ощущая затылком горячее дыхание и теплоту рук, крепко сжимающих поводья. Такое чудесное избавление!.. Но которому суждено быстро закончиться.

Капитан остановился у придорожной таверны «Золотые равнины Бергена», соскочил с коня и, обхватив Мадлен за талию, бережно перенес с седла на землю.

– Вы очень добры, – сказала девушка. Серо-голубые глаза его под потемневшими веками глядели устало и вместе с тем… как-то знакомо. Вслед за порывами колкой вьюги, Мадлен словно ощутила дуновение теплого бриза.

Капитан, ничего не подозревая и будучи абсолютно уверенным, что перед ним мальчишка, в ответ добродушно похлопал ее по плечу. Затем передал поводья выбежавшему мальчику-слуге и направился к двери, бросив на ходу:

– Советую, мой юный друг, не останавливаться в городе. Раз вы не здешний, то, верно, и не знаете, что всюду царит смута, сулящая в каждую минуту превратить мирный город в осажденную крепость.

Мадлен поспешила вслед. Поднимаясь на крыльцо, она с тревогой заметила, что конюшня находится далеко от таверны, необходимо было пересечь сад, а коня капитана не повели в стойло.