вступление в партию, но его так и не приняли с

одной и той же формулировкой: морально

неустойчив. Прежняя обида жгла сердце, с

торжеством попранной справедливости он

повторил:

– Коммуняку на...

Микола, здоровенный парубок, закончивший

в свое время с отличием в райцентре школу -

интернат для умственно отсталых детей, а, после

возвращения в родное село, избранный секретарем

комсомольской организации колхоза, начал

угрожающе приподниматься со стула. В его мутно

серых глазах, обычно ничего не выражающих,

засветились красные огоньки. В аппарате

президента его назначили начальником службы

безопасности государства Мочалки, и он был готов

действовать.

По позвоночнику Кузьмича пробежали

мурашки.

– Я что, я ничего...пролепетал он, стараясь

поглубже втиснуться в кресло.

Президент снисходительно махнул рукой.

– Сядь, Микола, еще не время.

Ощущение веревки на шее после слов

Кузьмича, возникшее у него, как и у остальных

сидящих в президиуме, прошло.

Нужно было выполнять обещанное. На

президентском совете перво наперво решили

сочинить петицию в Брюссель. Поройтесь мол в

своих архивах, пришлите официальное

подтверждение, что мы не какие-то там азиопы, а

стопроцентные европейцы и хотим воссоединиться

со своей исторической родиной. Таким образом

решили стратегическую задачу. Но президент

понимал, что дело это долгое, неизвестно чем

может закончиться, как говорят, бабка Матрена

надвое сказала, поэтому стали искать тактические

подходы. Перебрали всех выехавших сельчан. Тех,

кто достиг на чужбине положения и, по мнению

присутствующих, мог оказать нужную услугу,

оказалось двое. Один бизнесменствовал у того же

северного соседа, владел торговой палаткой на

рынке, а вот вторая... Она добилась куда большего.

Где-то там в Европах трудилась в сфере оказания

интимных услуг, имела обширные знакомства,

недаром высылала старикам зеленые бумажки,

которые отродясь в селе никто не видел. Все знали,

что дед Терентий складывал их в горшок, который

хранил в погребе.

Члены правительства люто завидовали деду

Терентию и мысли об экспроприации все чаще

посещали горячие головы, но Лавруша их

сдерживал.

Он считал деда филиалом международного

банка и в случае вынужденной эмиграции, жизнь

приучила его к разным поворотам судьбы, горшок

может ой как пригодиться. Поэтому он

категорически запретил Миколе трогать деда и его

горшок. Однако адрес дочери нужно было

выяснить.

Послали Миколу и главу дипломатического

ведомства Аркашу.

– Здоров был, дядько Терентий, - с простым

людом Микола особенно не церемонился.

– Здравствуйте, Терентий Иванович, -

вежливо поддержал его Аркаша. Как ваше

драгоценное здоровье?

Терентий Иванович с подозрением посмотрел

на пришельцев. Он знал, что вежливая власть -

самая опасная власть.

– Чого це вы моим здоровьем стали

интересоваться?

Микола дернулся, но Аркаша мягкими

пальцами сжал его плечо.

– Остынь.

И как ни в чем не бывало вежливо продолжил:

– Терентий Иванович, президенту интересно

здоровье всех граждан. Может вам какая помощь

нужна?

Дядько Терентий оставил вопрос без ответа.

– Та говорите уже, чего пришли. Некогда

мне, работы по хозяйству много.

– Как поживает ваша дочь?
– по-прежнему

вежливо осведомился Аркаша.

– Нормально, вон картошку в огороде сапает.

Все трое дружно посмотрели в сторону

огорода. Подогнув юбку почти до пояса, Наталья

ритмично взмахивала сапкой, ее полные белые

икры рельефно выделялись на фоне ярко - зеленой

ботвы.

– Колорадский жук не донимает?
–

продолжил светскую беседу Аркаша.

– Донимает, еще как донимает. Тот

колорадский жук везде сейчас расплодился, - дед

Терентий выразительно посмотрел на Миколу.