— Простите, это личное, — отсмеявшись, пояснила она. — Кстати, о красоте — Анна, скажи, что это за орхидеи? Если я не ошибаюсь, это сорт «тростниковый змеедав»? — деловито уточнила Иванна.

«Тростниковый змеедав» она произнесла по-русски, вызвав усмешку со стороны Каркарова и сдавленное хихиканье у Анны.

— Да-да, тётушка говорила — это именно тот самый сорт, — с умным видом кивнула последняя. — Кстати, о змеях, у нас по соседству — в смысле, неподалёку от поместья родителей — ферма по разведению бумслангов… Можно посмотреть вашу трость, лорд Малфой? — не дожидаясь ответа, она дотянулась до трости, прислонённой к подлокотнику его кресла, и принялась вертеть её в руках. — Позвольте угадать, что это за змея… Так, судя по посадке глаз, форме челюстей и ноздрей, это тайпан… — она медленно водила пальчиком по изгибам набалдашника в форме головы змеи.

— А… Да, вы правы, — взгляд Малфоя неотрывно следил за её руками.

— Анна, не смущай джентльмена, — захихикала Иванна. — Верни ему аксессуар немедленно.

— Ох, ну что ты говоришь! — залившись румянцем, Анна отставила трость обратно и залпом осушила свой фужер.

— Ну, я что, виновата, что трость — это откровенный фаллический символ, и вообще — вещь очень личная для владельца? — пожала плечами Иванна.

Малфой определённо дурно на неё влиял. Робкая мысль прикусить язык и перестать сыпать перлами улетучилась, стоило тому оказаться в пределах досягаемости.

— Тебя, как естествоиспытателя с академическим складом ума, вопросы взаимоотношения полов, очевидно, нисколько не смущают, — рассмеялся Каркаров.

Чувствуя, что он не только не пытается сдержать фонтан её сомнительного красноречия, но и в целом искренне развлекается беседой, Иванна пустилась во все тяжкие.

— Ну, наверное, — пожала плечами она. — Плюс, разумеется, по результатам твоего показательного выступления в ночь после выпускного меня ещё не скоро что-либо сможет смутить в этом плане, — небрежно пояснила она и устремила задумчивый взгляд на орхидеи, исподволь наслаждаясь произведённым эффектом. — У меня потом неделю мышцы ныли, — на самом деле, её давно распирало поделиться с кем-нибудь восторгом, но всё как-то подходящего случая не представлялось.

Анна сделала большие глаза и тихо захихикала в ладошку, Малфой слегка подавился шампанским. Каркаров, чрезвычайно довольный комплиментом, охотно поддержал тему:

— Ну, мы, вероятно, несколько перестарались. Твои царапины, кстати, довольно долго затягивались — могла бы и оставить какой-нибудь мази заживляющей. У меня на левом плече, если ты не в курсе, шрамы остались.

К счастью, шампанского в руках у неё не было, иначе Иванна наверняка поддержала бы общий тренд и тоже подавилась бы им. Всё же стоило сбавить обороты, к таким откровениям она не была готова.

— Да у меня ногтей нет, — запротестовала она. — Профессор Песцова не пускает в лабораторию, если ногти длиннее двух миллиметров! — она стащила с руки перчатку, чтобы продемонстрировать образцовый лабораторный маникюр.

— Как раз такими-то и лучше всего царапать, — на секунду вышла из образа невинной скромницы Анна, со знанием дела осмотрев её пальцы.

Иванна признала свою вину и пообещала найти лучшее средство для выведения шрамов, Каркаров гордо отказался, сказав, что оставит её отметины на память. Тут Анна выразительно посмотрела на Иванну и та, безошибочно истолковав безмолвное требование, «напомнила» Каркарову, что он обещал представить её какому-то продавцу редких ингредиентов, и попросила заняться этим вопросом немедленно. Анна же предложила Малфою прогуляться по оранжерее и посмотреть другие сорта орхидей, тот охотно согласился, и они скрылись в зарослях. Каркаров, отсмеявшись, назвал Иванну чудом в перьях и выразил надежду, что её подруга сможет вывести Малфоя из шока. Иванна, прокрутив в голове свои реплики и найдя их по-настоящему глупыми и пошлыми, расстроилась и укорила Каркарова за то, что не заставил её вовремя заткнуться.

— Если ты и перегнула, то самую малость, — усмехнулся Каркаров. — Но это было очень забавно. Наблюдать, как корёжит Люциуса — бесценно. Уверен, если бы вы беседовали наедине, он бы объяснил тебе, насколько неправы девушки, не умеющие держать язык за зубами.

— Наедине я бы с ним не стала общаться вообще, — поёжилась Иванна. — Просто есть люди, а есть напыщенные индюки и я не готова быть к ним снисходительной… Ну хотя бы Анна на моём фоне смотрелась образцом добропорядочности, — вздохнула она, безуспешно убеждая себя, что чувство стыда, которое пытается её захватить — совершенно ложное и неоправданное.

— Ты всё делаешь правильно, — уверил Каркаров, ободряюще приобняв её за плечи. — С остальными-то ты общалась образцово адекватно, я наблюдал. Конечно, я могу грешить необъективностью в том, что связано с тобой, но мне показалось, что всё нормально. Вообще, если бы я имел на то моральное право — попросил бы немедленно твоей руки, на сердце, разумеется, не претендую.

— Ой, можешь просить до посинения, я сейчас замуж всё равно ни за кого не пойду, — слабо улыбнулась Иванна, с благодарностью принимая его поддержку и стремление и отвлечь от удручающих мыслей. — У меня исследования, и на семейную жизнь времени не будет.

— Ох уж эта честолюбивая молодёжь, — поддразнил Каркаров. — Слушай, раз так: я тут одну мысль обдумываю. Сейчас, наверное, не самое подходящее время для её обсуждения, но раз уж зашла тема: не обременит ли тебя время от времени прилюдно выслушивать мои признания и чувствоизъявления? Отвечай при этом всё, что угодно, хоть сглазами кидайся. Это не оставит простора для воображения любителям сплетен, не сильно тебя скомпрометирует, ну и мне благоприятное реноме составит, всё же, бессемейному директору учебного заведения доверия меньше, чем безнадёжно влюблённому.